ОМУ

Однажды он вместе со своим братом — теперь покойным — шел через холмы, как вдруг большой бык с громким мычанием выбежал из лесу и заставил их пуститься наутек. Старый вождь вскочил на дерево; бык помчался за его спутником, который побежал в противоположную сторону, и, догнав его, когда тот ухватился уже за сук, стал топтать ногами. Потом животное вонзило в свою жертву рога, подняло ее на воздух и унесло прочь. Тонои, ни жив ни мертв, выждал, пока все не кончилось, а затем помчался опрометью домой. Соседи, вооружившись несколькими ружьями, немедленно пустились в путь, чтобы отыскать, если удастся, останки его несчастного брата. К ночи они вернулись, не обнаружив никаких следов его; однако на следующее утро Тонои сам увидел быка; тот шел по крутому склону горы, держа на рогах какой-то длинный темный предмет.

Упомянув о попытке Ванкувера заселить острова Товарищества полезными четвероногими, мы можем в дополнение рассказать об успехе, достигнутом им на Гавайи, одном из самых больших островов во всей Полинезии, от которого произошло туземное название хорошо известного архипелага, названного Куком в честь лорда Сандвича.

Гавайи имеет в окружности около ста лиг, а площадь его составляет свыше четырех тысяч квадратных миль. До недавнего времени внутренняя часть острова оставалась почти неизвестной даже для местных жителей, на протяжении столетий избегавших заходить туда из-за каких-то странных суеверий. По их представлениям, Пеле, страшная богиня вулканов Мауна-Роа и Мауна-Кеа,[102] охраняет все ущелья, ведущие к обширным долинам, расположенным вокруг. Из уст в уста передают легенды о том, как богиня потоками огня прогнала нечестивых смельчаков. Вблизи от Хило показывают черную как смоль скалу: по ее склону словно изливается в море поток стекловидной массы — в том самом виде, в каком он застыл после одного из чудовищных извержений.

В эти внутренние долины и на примыкающие к ним склоны предгорий, покрытые самой роскошной растительностью, вскоре и перебрались высаженные Ванкувером коровы и быки; там, долгое время никем не тревожимые, они расплодились, и их потомки составили большие стада.

Лет двенадцать-пятнадцать назад туземцы, забыв о своих предрассудках и узнав, что бычьи шкуры — ценный предмет торговли, принялись охотиться на их обладателей, но, будучи очень трусливыми и не обладая сноровкой в новом для них деле, больших успехов не достигли. Только после прибытия группы испанских охотников, людей, постоянно практиковавшихся в своей профессии на равнинах Калифорнии, началось настоящее избиение.

Испанцы были щеголеватые ребята, в причудливых ярких плащах, с крагами, отделанными иглами дикобраза, со звенящими шпорами на ногах. Верхом на выезженных индейских лошадях эти герои преследовали добычу до самого подножия огнедышащих гор, нарушая своим громким криком глубокую тишину уединенных долин и бросая лассо перед самым носом злой богини Пеле. Хило, прибрежная деревня, служила им местом отдыха, и туда стекались белые бродяги со всех островов архипелага. Переняв повадки лихих испанцев, многие из этих беспутных парней, осушив слишком большое количество прощальных кубков, скакали сломя голову за стадами, нетвердо держась в седле, падали с лошадей и убивались насмерть.

Это было примерно в 1835 году, когда теперешний король Камеамеа III[103] был юношей. С истинно царственным бесстыдством объявив себя единственным владельцем всего рогатого скота, он в восторге ухватился за возможность удерживать в свою пользу по одному из каждых двух серебряных долларов, уплачиваемых за шкуру. И вот, не заботясь о будущем, люди продолжали безрассудное истребление коров и быков. За три года их убили восемнадцать тысяч, притом почти исключительно на острове Гавайи.

Когда стада были почти полностью уничтожены, проницательный молодой государь наложил сроком на десять лет строгое «табу» на немногочисленных оставшихся в живых быков. В течение этого периода, который и сейчас еще не окончился, была запрещена всякая охота без специального разрешения короля.

Наряду с крупным рогатым скотом избиению подверглись и несчастные козы. За один год купцам из Гонолулу было продано три тысячи козьих шкур по одному квартильо[104] или шиллингу за штуку.

После этого отступления пора последовать за Тонои и янки.

Глава 55 Охотничья прогулка с Зиком

От подножия горы вела вверх крутая, окаймленная кустами тропинка, огибавшая скалы и расселины. Тут и там зияли зеленые пропасти: стоило в них заглянуть, как начинала кружиться голова. Наконец, мы добрались до венчающего горы лесистого гребня; вдоль него тропинка шла в густой тени наподобие галереи.