Омут

На танцполе слишком тесно, практически неуютно. Мы прижались друг к другу, но в этом хаосе мелодию было практически не разобрать. Нас задевали плечами проходящие мимо люди. Все было как-то небрежно, как-то неправильно.

Внезапно меня охватила злоба, какая-то глупая, наивная раздражительность. Я просто отпустил свою спутницу, схватил со стула портфель с документами и стремительно покинул питейное заведение.

Выбравшись наружу, я вдохнул свежего воздуха. Перед глазами все еще мелькало лицо новой знакомой. Помотал головой в надежде, что видение растворится. Помогло. Посмотрел на наручные часы: почти два часа ночи. Я давно уже должен был быть дома.

После этого меня будто бы окатило холодной водой. Вся эта легкость постепенно растворялась, оставляя меня один на один с реальностью. Утраченные чувства, которые возвращались в мою жизнь, столь стремительно пропадали, забираясь в подкорку памяти. И вот я вновь стою один, замкнувшийся в собственной жалости к себе. Пустой, серый, однообразный. Достал из кармана помятую пачку сигарет, закурил и вялой походкой отправился домой.

Город уже спал. Улицы звенели своей тишиной. Фонарные столбы слабо освещали тротуары. Я шел совершенно один, размышляя о жизни. Мне было обидно от того, что обо всей этой истории, приключившейся в баре, мне некому было рассказать. Не с кем было поделиться своими мыслями, переживаниями.

Внезапно вспомнил о Немом режиссере. Вот кто способен понять мое внутреннее состояние. Ему бы не составило труда передать все то, что я чувствую, посредством своих фильмов. Ведь они именно такие, какими были мои собственные мысли. Фантасмагория. Полнейший сумбур и нелепость происходящего. Я в буквальном смысле слова захотел стать частью жизни этого таинственного человека. Слиться воедино с его образами, с его миром грез и фантазий.

Теперь я отчетливо представлял, чего мне так не хватало. Мне не хватало хаоса, встряски, полной перезагрузки. Я осознал, что жизнь проходит мимо меня, а я никак не успеваю догнать этот убегающий вдаль поезд. Рутина поедала меня заживо, целиком. Захотелось бороться, захотелось вырваться за рамки настоящего и перенестись в долину вседозволенности.

Мне ли вам рассказывать, что подобные решения гаснут с первыми лучами солнца. Когда звонит будильник, когда жена зовет вас на завтрак, когда вы с трудом открываете глаза и вас слегка мутит. Вы идете в ванную, умываетесь холодной водой, чистите зубы, опорожняете мочевой пузырь и ругаете себя за все то, что происходило накануне ночью. Увы, я ничем не отличаюсь от любого другого человека, перебравшего с алкоголем. Я такой же жалкий, такой же раздавленный и усталый.

Жене я говорю, что вчера праздновали день рождения одного из коллег. Потом молча проглатываю еду, заливаю ее кружкой кофе и, ненавидя себя до чертиков, собираюсь на работу.

3

Весь следующий день я думал о вчерашнем вечере. За всю свою жизнь мне не доводилось бывать в похожих ситуациях. Испытывать то, что испытывал в тот момент. Разве что во время встречи с будущей женой, но это было другое. Вернее, сейчас я осознаю, что это было совсем другое. Другие краски, другие эмоции и ощущения. Мне казалось, что вчера я расцвел, но уверенности в этом, конечно же, не было.

За обедом, в столовой, сидел поодаль от своих коллег. Они, как обычно, что-то обсуждали, иногда смеялись и кивали в мою сторону. Я просто молчал, уткнувшись глазами в тарелку, и старался никак не реагировать на происходящее вокруг.

Можно ли назвать это стыдом? Наверное, да. Однако мне не было стыдно за случившееся. Впервые в жизни мне было приятно от того, что у меня появилась какая-то тайна. То, что принадлежало только мне одному. Эти переживания спрятались здесь, в груди, под самым сердцем, и они заставляли кровь бежать по венам в разы быстрее.

Словом, так проходили мои дни. Я стал задумчивым, отрешенным. В семейных делах принимал посредственное участие. Супруга интересовалась, все ли у меня хорошо. Я врал, говорил, что просто нет настроения. Просто навалилось много дел, но все скоро закончится. По вечерам я засиживался на работе допоздна, много курил, домой ходил пешком. Размышлял о жизни, о своей роли в ней, о прочих глобальных и не слишком вещах. Мне стало нравиться корчить из себя замкнутого в своих собственных мыслях человека. Ты словно становишься неуязвимым для внешних раздражителей. Обрастаешь панцирем, и никто в целом мире не способен пробить эту броню.

Опять ребячество. Знаю. Понимаю. В мои-то годы позволять себе такую юношескую непосредственность просто непозволительно. Я бы даже сказал — глупо. Однако ничего поделать с этим я не мог. Возможно, все происходящее со мной можно было бы назвать одним словом — влюбленность. Это светлое, неповторимое чувство. Самое сильное и самое невероятное, что может случиться с человеком в его жизни. Оно так скоротечно, так мимолетно. Многие не придают этому событию никакого значения, однако именно оно кардинально меняет всю вашу жизнь. С возрастом нам только и остается, что вспоминать это ощущение невесомости.