Омут безумия

Жизнь прошла мимо.

Страшно трудно вставать по утрам… . Стоит только неудобно пошевелиться – ноги схватывает судорога и необходимо 5-10 минут дожидаться, пока не разойдутся мышцы, не ослабнет боль. Вместе с облегчением в ногах приходит внутренний жар, в груди как-будто все полыхает огнем, который просто необходимо потушить живительной остро пахнущей влагой. Если в загашнике удалось что-то сохранить от вчерашнего, трясущимися руками Серега пытается уловить горлышко и хотя бы каплю для начала влить в себя, через 15 минут начинаешь оживать, в мозгах проясняется. Серега осматривает лохмотья, которые служат сегодня ложем, и мысли начинают бродить по времени, когда не было необходимости искать остро пахнущее пойло любого качества и производства, чтобы привести себя в чувство, когда была жизнь.

А начиналась она не так уж плохо. Мать работала продавцом в продовольственном магазине, дома всегда было что поесть, и вкусненького. Отец – водитель неплохо зарабатывал, по выходным расслаблялся, крепко выпивал, но это не мешало вести семье размеренную жизнь. Средств хватало не на роскошь, но на обычную жизнь, как у всех.
Занятия в школе не представляли особой трудности, мозгов хватало, чтобы схватывать все на лету, и основное свободное время уходило на удовольствие от общения со сверстниками. Сначала – игры, а затем – дискотеки и разные развлечения. Семейная жизнь, ее заботы и трудности проходили как-то стороной: в работу отца как-то и не вникал, хотя первое время и интересовал сам процесс автомобиледвижения, но отец считал, что парень еще молод и только мешает, со временем интерес угас, зато появился интерес к удовольствиям, благо мать, считая, что парень хорошо учится на фоне товарищей, не скупилась на небольшие средства, которых хватало на кафешки, конфеты и слабое вино для девчонок.
Закончилась школа, профессию долго не выбирал, после 9 классов пошел вместе с товарищами в профессиональное училище для того, чтобы стать каменщиком, плиточником, видел, как многие из них не особо напрягаясь, по его мнению, зарабатывают приличные деньги, важен, в основном, был результат – деньги. Вопрос о том, как на самом деле, они зарабатываются, не беспокоил.
Семейная жизнь не задалась, оказалось, что для создания устойчивой семьи нужны не только веселое времяпровождение и секс, но и значительные средства, и из двоих создавших семью основную средство добывающую роль нужно было нести Сереге, а откуда им взяться, жили у его родителей, заработок оказался неустойчивым, да и Сереге казалось, что тяжелая работа требует отвлечений с друзьями на работе и после и домой не рак уже тянуло, как прежде, слушать постоянные жалобы на нищету от молодой супруги было унизительно, легче в кругу товарищей выпить и забыть о проблемах.
Первые признаки алкогольной зави­симости он пропустил. Знал по рас­сказам отца и более опытных товари­щей, что после большого количества выпитого иногда бывает тяжеловато войти в обычное состояние на следу­ющий день, знал также, что если есть возможность «поправить» здоровье приемом небольшого количества ал­коголя, то состояние быстро нормали­зуется. Первое время старался, конеч­но, обходиться без дополнительного «лекарства» и вполне удавалось, но примерно через полгода обходиться одним только усилием воли и терпеть состояние «с бодуна» становилось все тяжелее. Стала приходить мысль – зачем терпеть, когда опохмелился и, практически, сразу «выздоровел».
Ко всему прочему присоединились проблемы в семье. Мать ушла на пен­сию, появился денежный дефицит. Оказалось невозможным содержать семью и одновременно получать при­вычную дозу отдыха, развлечений и удовольствий, которые как бы стали необходимой частью жизни. Оказа­лось, чтобы быть мужчиной, необхо­димо зарабатывать значительные для жизни средства, кормить себя и се­мью, быть независимым. Вот только сделать это у Сергея не получалось.
Пробовал «завязать» с пьян­ством, но успех на этом фронте ока­зался переменным. Работа то была, то нет, не всегда приносила тот объем средств, на которые рассчитывал. Напряжение все росло, и, в конце кон­цов, через год Серега выдохся. Запил по новой и попал в наркологическую больницу.
Супруга, не дождавшись оконча­ния лечения, ушла к маме, и только с большим трудом ее удалось вер­нуть обратно.
Три месяца держался Сергей, но стал раздражителен, придирчив к до­машним, по ночам ему снились алко­гольные сны, он просыпался в поту и со вкусом алкоголя во рту. Постоян­ное место работы сменил на шабаш­ки, и однажды после очередного полу­чения денег пришло то самое состоя­ние, подумалось, не обязательно же пить ведро, можно и чуть-чуть, про­шлый опыт как-то забылся, и все за­вертелось с прежней силой. Жизнь пошла, как в тумане: периоды, когда необходимо было искать очередную порцию спиртного, укоры матери, про супругу вообще не вспоминал.
Как получилось, что вокруг ни­кого и ничего, помнилось смутно, да и не думалось об этом. В свои 45 он стал стариком за 60. Лицо избороздили глубокие морщины, мышц на костях вовсе не осталось – так исхудал, постоянно душив­ший кашель выталкивал из легких сгустки крови, ноги уже давно не чувствовали землю, по которой ходили, и приходилось, прежде чем сделать шаг, внимательно по­смотреть, куда ступаешь, но по­дорванное зрение и пьяное состо­яние не позволяли этого сделать и потому Серега был весь в синя­ках от частых ушибов да еще от ран, полученных в драках с собу­тыльниками за глоток какого-ни­будь суррогата (заводской продукт давно стал недоступен):
Серега выдал очередную пор­цию кашля с кровью и почувство­вал озноб. Он лежал в давно ос­военном колодце тепловой каме­ры, прижавшись к теплой трубе (в нее редко заглядывали рабочие теплосетей).
…Утром его нашли строители. Бывший балагур, душа компании и любимец родных уже не дышал.

Финал

Комната. На стенах клочки обоев, голый пол, окно без тюля и штор. Посередине комнаты лежит старый матрас, на нём уже около восьми часов лежит девушка. Рядом с матрасом стоит сломанная табуретка, на которой стоит телефон, звенящий противным и мерзким звонком. Все, что можно было продать, обменять и вынести из квартиры – вынесено, обменено на минуты относительного состояния комфорта.
Восемь часов ада, мучения и боли – больше ничего. Девушка металась, кричала, с неё градом спускался пот – и это была лишь малая часть мученья. Внутри всё горело, пылало, внутри костей ползали черви, казалось, что-то отгрызало внутренности самым болезненным образом, любое движение отзывалось невыносимыми болями в суставах. Всего три месяца назад вместо нежной девичьей кожи кости обтягивала покрытая незаживающими язвами и рубцами лишь ее подобие.
Всё внутри как будто говорило: «Дай это, иначе я подвергну тебя ужасным пыткам, ужаснее, чем все, что ты испытывала раньше». Но она просто не могла дать это!
Девушка отключилась. Это ужасное состояние преследовало её даже во сне.
Тишину пронзил звонок телефона. Превозмогая боль, она всё– таки взяла трубку.