Омут. Книга третья. Круговорот

К своему великому удивлению, я обнаружила в шкафу прекрасные вещицы, на которые раньше почему-то не особо обращала внимания. Небо было хмурым, потому я решила на всякий случай одеть кардиган. Итак, с головы до ног на мне были: бусы с большими круглыми зелеными шариками в гарнитуре с сережками такого же типа, темно-синий кардиган, под которым пряталась легкая трикотажная темно-зеленая блузка, темно-синяя объемная юбка суженная книзу, темно-зеленые легинсы и, соответственно, темно-синие кеды плюс темно-малахитовая кожаная сумка. Гамму Вы поняли, а материал преимущественно был хлопок и трикотаж. Волосы я заправила в конский хвост, а если учесть, что они у меня длиной по пятую точку, то вышел просто хвостище.

После разговора с Тимом, у меня стало как-то легче на душе и на сердце. По крайней мере, теперь я точно была не одна. Отныне только с ним я могла бы говорить о способностях, которых здесь не было…

Ветер подгонял меня в лицей, так как я и не думала торопиться. Завтракать я не стала, просто не голодна. А бабуля отметила, что во мне как-будто какой-то огонек зажегся и я вся свечусь. К этому она присовокупила банальный вопрос:

- Это не из-за мальчика?

- Бабуль, - протянула я с нескрываемыми ужасом и удивлением.

- Ой, да, ладно тебе, - совсем по-детски отмахнулась она.

Но возможно что-то и в самом деле во мне зажглось. Новая вера что ли? В то, что жизнь не так ужасна без способностей, может даже наоборот, меньше проблем будет, впрочем, как и забав.

В первую субботу последнего учебного года у нас было только три урока и первым был английский язык. Когда я вошла в кабинет мало кто обратил на меня внимание, но в момент моего шествия к своему месту, Егор ухмыльнулся и сказал, обращаясь ко мне:

- Классно выглядишь, крошка, - при этом обнажил оскал поразительно белоснежных зубов.

В ответ я лишь строго стрельнула в него взглядом. Хотя сама про себя и улыбнулась. Все-таки это прозвучало как комплимент и каким бы вульгарным он не был, мне отчего-то стало приятно.

Большую часть урока я смотрела в окно, пытаясь мысленно уйти из класса. Поверьте, если б Вы услышали произношение учительницы, то моментально сбежали бы. Это была каторга для моих неприученных к мукам ушей. Елена Аркадьевна – так звали мисс, что не зная языка учила ему других – так издевалась над своим предметом, что в Англии, ее бы давно отправили на костер, как ведьму – она рыжеволосая, либо на гильотину – во имя чести и чистоты языка и его носителей. Я уже даже начала представлять как бы горели ее волосы, превратившись в змей, как шикарно они б шипели на ласки пламени, но тут она – сия фурия – задала мне вопрос.

- Что? Прошу прощения, могли бы Вы повторить, - по-английски попросила я, - пожалуйста?

- Знаете, - по-русски промолвила она, сверяясь со списком класса, что был на обрывке листа А4, который пускали в самом начале занятия, - Эльвира Гримлина, - вновь обратила свой взор орлиных глаз на меня, - я не приветствую, когда ученики ничего не делают на моих уроках…

Я невольно фыркнула, так как именно «ничего не деланием» занимался класс от самого звонка.

- Вас что-то не устраивает? – она мгновенно отреагировала на мое фырканье.

- Нет, что Вы, все, - упрямо говорила только на английском языке, в конце концов мы на каком уроке находимся, господа?

- Печально ставить первую «двойку» на первом же уроке, - сладостно проворковала она, а Юльча издала самодовольный смешок.

- Прошу прощения? – без перехода на родной язык, я была поражена до мозга мизинцев обеих ног, даже если там вовсе и нет мозга.

- Что тут не понятного? Будьте добры свой дневник, - женщина протянула руку.

- За что? – вежливо потребовала я.

- За неуважение, - ехидно ответила Елена Аркадьевна.

- Ха-ха, - я аж закашлялась, не подумайте, что это смех, - простите, за неуважение к чему?

- Не к чему, а к кому, - Юльча презрительно смотрела на меня, слегка привстав с своего места, могла бы и не утруждаться с таким-то ростом.

- Спасибо, Юля, - учительница поблагодарила ее.

- Юлька – пять, садитесь пожалуйста, - с усмешкой прокомментировал Егор, обращаясь к жирафихе.

- Я все еще жду дневник, - преподавательница выжидающе сверлила меня взглядом.

- Но я так и не поняла причину отрицательной оценки, - настаивала я.

- Зато я поняла… - она было двинулась в моем направлении.

- Но простите, что мне говорить на суде, как аргументировать ваше поведение? – окружающие, с плохим либо совсем никаким знанием языка, шокировано уставились на меня и Елену Аркадьевну, которая сама, как противоположность вечному двигателю, с трудом и замедлением переводила мои слова.

- Так, значит, дневника я так и не получу, - утвердительно произнесла она.

- А должны? – сама не знаю, какой баран меня укусил.

- Задержитесь после звонка, - холодно, почти брызгая слюной, процедила женщина, кстати, относительно молодая.

- Зачем? – мой вопрос был отправлен ей в спину.

- У директора узнаете, - слегка повернув назад голову, ответила учительница.