Омут. Книга вторая. Углы

Шарлиз все время смотрела на меня вопросительно. Из всего она не понимала ни слова, но я тут же перевела ей, что он хочет знать. Девочка хаотично зашептала, что я должна немедленно что-то соврать. Но это я и сама понимала. Загвоздка была в том, что именно солгать. Сказать, что нас похитили инопланетяне – он нас на смех поднимет, а открывать правду слишком опасно. Мы ведь ничего, кроме их имен, о них не знаем. Как же быть? Но тут, словно на помощь, пришел молодой человек, вошедший в ту же дверь, в которую несколько минут назад вошел его напарник.

- О, Коля, а мы тут знакомимся с девочками, - изменившимся до неузнаваемости голосом буквально пропел старик.

- Да, а я как-то и забыл… - он смущенно посмотрел на меня и Шарлиз, но дольше на меня.

- Ту, что нашел я зовут, Даша, - он как-то странно подмигнул парню, девочка рядом со мной тоже это заметила, - а рядом с ней ее младшая сестра Катя, которая не говорит на нашем языке.

- Я рад знакомству, - произнес Николай, слегка поклонившись нам.

Все это напоминало дешевый спектакль с бездарными актерами. За обедом дело обстояло не лучше. Шарлиз не могла разговаривать со мной вслух или громко, так как Николай прекрасно владел английским языком. Мы с ней вообще не могли выудить и секундочки для разговора, потому что кто-то из мужчин всегда находился рядом. К тому же повсюду были камеры наблюдения. Они, будто не стыдясь, за нами следили.

В такой жизни прошел месяц. Мы научились общаться короткими фразами, не договаривая их до конца. Как жаль, что мне никогда не приходила в голову мысль выучить язык глухонемых или научиться читать по губам. Потому что первое Шарлиз умела делать прекрасно, ну а второму временами мы пытались научиться. Нам ничего не оставалось, кроме как ждать, когда прибудет корабль и заберет нас. С другой стороны, младшая сестра Доры не раз говорила о том, что ей здесь не нравится. Но и бежать нам было некуда. Мы были в ловушке, где со всех сторон непроходимые снежные пустыни.

4

И все-таки я придумала почти что идеальный план, как нам сбежать. Правда, мы не знали ни куда нам бежать, ни зачем. Просто было невыносимо больше оставаться под присмотром этих странных ученых, что якобы следили за изменением температуры. Они вроде бы с виду вполне нормальные, только все время как-то подозрительно косились на нас либо подмигивали друг другу. Мы спали с Шарлиз на одной кровати. Лежали рядом, но одна спала первую половину ночи, а другая - вторую. Иными словами, мы так же, как и ученые, вели свою вахту. Так, на всякий случай.

Итак, план. Собственно, его основа держалась на Шарлиз, а именно, на ее способности. В момент, когда Николай уходил на проверку датчиков на их территории, Матвей Николаевич оставался с нами. Всего-то надо было подождать и убедиться, что Николай ушел на достаточно дальнее расстояние и быстро вернуться не сможет. Затем, я подкрадывалась к Матвею Николаевичу, давала ему по голове каким-нибудь тяжелым предметом, которых здесь, как лягушачьей икры в болоте. А потом бы мы с Шарлиз вместе дружненько бежали, подхватив с собою карты, коммуникатор и телефон, по возможности, оставив после себя мощную снежную бурю, так что мчаться за нами было бы бесполезно и бессмысленно.

Но нет. План с самого начала не заладился. Сперва Николай долго не желал уходить, все убеждался, что все будет в полном порядке во время его отсутствия. Затем старик все тяжелые предметы попрятал. Ведь помню, еще вчера тут или там лежал какой-нибудь ледокол или топорик. В день же нашего запланированного побега ни топорика, ни жалкого ледокола на прежнем месте не оказалось. Просто замечательно. Пришлось бить старика тяжеленным металлическим стулом, который я сама едва могла поднять. Матвей Николаевич входил в комнату и получил удар ножкой в грудь. Нет, не волнуйтесь, он не пострадал, даже наоборот – ему это было в радость.

- А я-то все жду, когда вы созреете, - усмехнулся он.

Для Шарлиз и переводить не пришлось. Она и так поняла, что дела плохи. Тогда я схватила огромный охотничий нож, который выпал из рук старика, когда я треснула его. С таким оружием я вполне хорошо смотрелась.

- Если вы нас не выпустите, я засажу этот кинжал настолько глубоко в ваше бренное тело, что вы и пискнуть не успеете, - хладнокровно, спокойно проговаривая каждое слово, молвила я.

Этот охотничий нож был единственным положительным моментом во всем испортившемся плане.

- Почему это я не верю тебе, детка? – брызжа слюной, вопросил он, потирая грудь в том месте, в которое его ударила ножка стула.

- Может быть, потому что глупы? – не меняя интонации, предположила я.

В ответ он нахально засмеялся.

- Дора, пожалуйста, сделай что-нибудь, - попросила Шарлиз, стоя невдалеке от старика.

- А вот и настоящие имена появились, - вмешался в мои мысли голос Матвея Николаевича.

- Пока я прошу по-хорошему: отдайте карты, коммуникатор и телефон и пропустите нас, - я не обратила внимания на его реплику.