Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги

Я одел темные очки и взобрался по деревянной лестнице на второй этаж строения. По похожей на палубу галерее я прошел в самый конец. Ротанговый плетеный стол, стоящий посередине кабины Мартеля, был завален разными предметами: купальными костюмами и халатами, мужскими и женскими пляжными принадлежностями, ластами и масками, бутылками от виски и коньяка. Там был маленький электрообогреватель и бамбуковые трости. Мартель вышел из одной из внутренних комнат с миниатюрным телевизором в руке. Он поставил его на стол.

— Выезжаете?

Он недовольно посмотрел на меня. Сейчас я был в темных очках, а он их снял. Глаза его блестели и были очень темного цвета, и в них как бы сосредоточилось все выражение его ярко-смуглого лица. Длинный, с горбинкой нос выдавал самоутверждающий и любознательный характер. Похоже, он меня не узнал.

— А что, если и так? — ответил он настороженно.

— Я подумал, что мог бы занять ваше место.

— Едва ли это возможно. Я снял помещение на весь сезон.

— Но вы не собираетесь его использовать.

— Я пока не решил окончательно.

Он больше говорил сам с собой, чем со мной. Его темный взгляд скользнул мимо меня к прибрежному пляжу. Я повернулся и посмотрел туда же. Голубые волны перекатывались через риф. А там, за ним, дюжина мальчишек вертелись коленопреклоненными на своих досках, будто они совершали молитву.

— Вы занимались серфингом?

— Нет.

— А подводным плаванием? Я заметил, что у вас есть все необходимое снаряжение.

— Да, я этим занимался.

Я внимательно слушал его речь. Мартель говорил с акцентом, но акцент проявлялся значительно слабее, чем во время ссоры с Гарри Гендриксом, и он использовал мало французских слов. Конечно, он сейчас не был так возбужден.

— А в Средиземном море вы не плавали под водой? Говорят, что этот вид спорта зародился в Средиземноморье.

— Это так, и я там плавал. Я был когда-то жителем Франции.

— Из какой части?

— Париж.

— Интересно, я был в Париже во время войны.

— Многие американцы там побывали, — ответил он натянуто. — Теперь, если разрешите, я избавлюсь от этих вещей.

— Хотите я вам помогу?

— Нет, спасибо, благодарю вас, всего хорошего.

Он вежливо раскланялся. Я пошел обратно по палубе, пытаясь подвести итог своим впечатлениям. Его смоляные волосы и гладкое строгое лицо, как и острый взгляд его глаз, говорили, что ему должно быть не больше тридцати. Чувствовалось тем не менее, что он владеет собой и обладает выдержкой более зрелого человека. Я так и не составил полной характеристики об этом человеке.

Я выбрался в лабиринт находящихся на первом этаже кабинок для переодевания. Занятия в школах к тому времени закончились, и толпа маленьких ребятишек шлепала друг друга полотенцами по ногам с неимоверным хохотом и шутливыми угрозами. Я прикрикнул на них, чтобы они не шумели. Они подождали, когда я уйду, и после моего ухода разбушевались еще сильнее.

Питер попытался завязать галстук перед затуманенным от пара зеркалом. Он увидел мое отражение и обернулся с улыбкой. Я впервые видел его улыбающимся. Сейчас его лицо было красным и лоснящимся.

— Я не знал, что вы здесь. Я делал пробежку на берегу.

— Прекрасно, — ответил я. — Я только что разговаривал с Мартелем. Он перебирается из своей кабины, и, может быть, съедет совсем.

— Вместе с Джинни?

— Не думаю, что мне следовало спрашивать его об этом напрямую. В нынешних обстоятельствах мне, возможно, не следовало бы вообще с ним разговаривать. Это не то, что нужно сейчас. Но у нас, возможно, мало времени.

Эти слова согнали улыбку с лица Питера, и он, волнуясь, начал покусывать губы.

— Я надеялся, что вы сможете что-нибудь сделать, чтобы остановить его.

— Я не отказываюсь, но самое страшное, что я не знаю, с какими вопросами к нему обращаться. Я никогда не был во Франции, и я не очень хорошо помню, чему меня учили в школе в отношении французского.

— Так же и я. Я походил на курсы к профессору Таппинджеру, чтобы немного освежить свой французский, но он выставил меня.

— Это было в местном колледже?

— Да. — Ему показалось, что я хотел его объяснений по поводу его учебы в Принстоне и почему он там провалился. — Но я окончил курс здесь, в Монтевисте, в прошлом году.

— А Джинни должна была закончить его в этом году?

— Да, но она взяла отпуск на два года. Она работала сестрой в приемной клиники доктора Сильвестра, но ей работа не понравилась, и в прошлом году она вернулась в колледж.

— Ваш профессор Таппинджер был одним из ее преподавателей?

— Да, он преподавал ей большей частью французский.

— А он хороший специалист?

— Джинни считала так, и она была одной из лучших его студенток.

— Тогда он смог бы нас выручить.

Я посоветовал Питеру назначить встречу с профессором после обеда, если возможно, и сказал, что подожду его на автостоянке. Я не хотел, чтобы Мартель видел нас уходящими вместе.

6

— Мистер Джемисон только что ушел, — сказала женщина, дежурившая у приемной конторки.