Омут памяти

Но Запад увидел в этом только идеологический маневр да еще возможность извлечь для себя экономические и политические выгоды с точки зрения национальных интересов, а не интересов всего международного сообщества. Богатство и сила всегда страдают самоуверенностью, а потому не способны на мудрые решения. Эгоизм восторжествовал и на этот раз. Стратегически, как показало время, такой курс был ошибочен.

В результате прекращение "холодной войны" не стало или, скажу осторожнее, пока не стало разрывом с силовой детерминантой мирового развития в пользу интеллектуальной и нравственной детерминанты. Если говорить о Советском Союзе, то речь идет не просто о распаде великой державы, а о тяготении отдельных ее частей к различным "полюсам притяжения", о перекройке карты мира, формировании в новой конфигурации той же По сути конфронтационной модели, от которой мы с таким трудом отказались.

Возникновение новых азимутов конфронтации в известной мере обусловлено положением стран СНГ на стыке разновекторных политических сил: на Западе — интегрирующейся Европы; на Востоке — Японии и стремительно выходящих на мировую авансцену стран АТР, а главное — такого важнейшего фактора, как Китай; на Юге — огромного массива развивающихся стран с растущими националистическими устремлениями и крепнущей идеологией фундаментализма. Оттесняемая на Восток и Север Россия неизбежно усилит свою активность на Дальнем Востоке. В принципе для этого есть благоприятные предпосылки.

Скорее всего придет в движение вся система регионального баланса сил и в Азиатско-тихоокеанском регионе. На мой взгляд, более активной будет заявка Японии на глобальную роль, что изменит нынешнюю модель взаимодействия Японии с США и Западной Европой. Не исключено, что усилятся экономические связи Японии с Россией. В перспективе возможна масштабная дестабилизация ситуации в КНР. Под воздействием геополитического вакуума, видимо, произойдет эскалация территориальных споров в Азии. Вероятна реанимация конфликтных факторов "второго порядка", таких, как панмонголизм, споры за острова в Южно-Китайском море, новая волна "вьетнамизации" Индокитая.

В известной мере консолидируется исламский фундаментализм. Под видом конфессиональной экспансии в южные государства бывшего СССР и Европы создаются основы для того, чтобы в перспективе бросить геополитический вызов странам развитого Севера. Эта тенденция особенно опасна в свете нарушения демографического баланса между Севером и Югом. На востоке Европы практически не осталось очагов спокойствия и относительного благополучия. Вышли наружу этнические противоречия. Оживают старые конфликты и территориальные притязания. В правящих кругах растет соблазн консолидировать общество на националистической основе.

Встают новые проблемы и перед Россией. На кавказском направлении Россия находится перед мучительной дилеммой: либо отступить на естественные границы в районе предгорий Большого Кавказа, либо вести активную политику в Закавказье. После президентства Шеварднадзе возможен распад Грузии, что весьма опасно для этого региона. Наиболее сложной и запутанной представляется ситуация в Среднеазиатском регионе. Здесь мы видим не только борьбу страстей, конфликты интересов, но и столкновение цивилизаций.

В конечном счете развитие на территории бывшего СССР получило мощный импульс в сторону не сужения, а расширения амплитуды колебаний, ведущих к еще большей непредсказуемости политики. Не знаю, кому как, а лично мне внушает серьезные опасения сценарий, пусть пока и гипотетический, при котором столь высокая мера криминализации и коррумпированности в России сочеталась бы с наличием огромных запасов ядерного оружия. К сожалению, преждевременно говорить и о "крахе коммунизма" как идеологии и практики. Как я уже отмечал, расширяет свою активность исламский фундаментализм, родственный по своей идеологии советскому большевизму.

Иными словами, завершение "холодной войны" — такое, каким оно оказалось на деле, — не открыло, а только приоткрыло дверь в мир без насилия и войн. Более того, подобное завершение оставляет нас пока с опаснейшими, на мой взгляд, заблуждениями относительно роли ядерного оружия как инструмента мира.

До сих пор продолжает считаться чем-то вроде истины положение, будто бы ядерное оружие обеспечило эффект сдерживания, сохранило мир в Европе и вокруг нее, равно как и в отношениях между СССР и США. Прежде всего не совсем ясно, относится ли подобный эффект только к взаимоотношениям идеологически и социально разных, даже полярных государств или же это своего рода универсальное правило мировой политики? Если речь идет об идеологии, тогда сейчас, в интересах всеобщего и долгого мира на Земле, следовало бы, очевидно, поощрять Китай к выходу на ракетно-ядерный паритет с США и помогать ему в этом. Если же правило универсальное, тогда не надо было продлевать срок действия договора о нераспространении ядерного оружия, а, наоборот, следовало всячески способствовать его распространению. Явная абсурдность подобных предположений заставляет усомниться в логике сдерживания.