Омут (СИ)

— Привет, — тихо выдавил я, совершенно сбитый с толку, — Ты откуда здесь?

— Аглая попросила с тобой поговорить.

— Давай поговорим. Чай сделать?

— Нет. Некогда. Меня такси ждет. Поезд через час.

— Какой поезд?

— Электропоезд! — рявкнула Татьяна и скривилась, — Может, хватит уже пустых расспросов? Просто слушай и ничего не спрашивай. У меня нет желания опять строить из себя дебилку.

У меня перехватило дыхание, а в груди снова появилась тупая боль. Я присел, но не на кровать, а прямо на пол.

— Я практикантка. Студентка. Учусь на психиатра в Киеве. Пишу диплом по СПС. Меня Тамарой зовут, а никакой не Татьяной. С тобой вошкалась только для того, чтобы в интернатуру попасть. Мне обещали должность в моем городе, если заплачу и пройду четырехмесячную практику в Харькове. На тебя мне глубоко насрать, как, собственно, и на всех остальных дебилов в этом дурдоме. Мало того, не могу не сказать: ты мне отвратителен до икоты. Слабый, вечно ноющий, трусливый и мерзкий дебил! К тому же еще и убийца, — она скривилась, помолчала а потом прошипела, — Гнида. Такого специалиста убил! Ты знаешь, что это был за человек? Тебе до него, как до Луны раком! Я еле дождалась, когда ты уснешь, чтобы поскорее свалить! Хорошо еще, что трахнуться не согласился, а то я, наверное, не пережила бы. Ненавижу тебя, мразь! Искренне желаю, чтобы ты сгнил в этой камере смертников заживо! Адьёс, придурок!

Я не стал никак реагировать на ее слова. Просто сидел и смотрел в одну точку. Как какой-нибудь Вася Конарев, только без улыбки. Она встала, медленно прошла к выходу и демонстративно хлопнула дверью. Помои с моей головы стекали еще очень долго.

Глава 7 Экстаз Регеций

Очнулся я только тогда, когда почувствовал, что кто-то сильно трясет меня за плечи. Вернувшись в реальность, увидел перед собой Лехину физиономию.

— Ты че это, Колян? Тебе херово, что ли? Эй! Сосед! Слышь?

— Нормально, — сказал я хриплым голосом, а потом прокашлялся и повторил, — Нормально.

— Да вижу! Что случилось-то? От борща пучит, что ли? Капуста, она такая! Эй! Не пропадай! Ау! Вернись нахер обратно! — он похлопал меня по лицу.

— Да говорю же — порядок.

Для убедительности я встал на ноги.

— Слышь, ты меня извини, конечно, но, по-моему, Регеций с тобой диагнозом ошиблась. Ты, по ходу, реально шиз конкретный.

— Ко мне Татьяна приходила.

Он восхищенно промычал.

— И че?

— Ты прав был насчет практикантов.

— Это она тебе сказала?

— Сказала — это мягко сказано. Херами обложила и обгадила с ног до головы. У меня в голове не укладывается, как можно было все это камуфлировать под СПС?

— На то они и психиатры, старик, — задумчиво пробубнил Леха, — Ты еще и половины не видел из того, что тебя ждет. Сломают тебя. Теперь точно вижу, что сломают. Уже надломили. А жаль. Хороший ты мужик. Правильный. Жалко будет, если так…

Я хотел бы возразить, но знал, что он прав. Если такие… Если то, что случилось с Татьяной (или Тамарой) — это и есть та самая экспериментальная психиатрия, то долго я продержаться не смогу. Да и времени лишнего не было. Там, за этими идеально выкрашенными стенами, меня ждала дочь. Я был уверен, что она скучает по папе. Возможно, даже сильнее, чем я по ней. Она вынуждена каждый день видеть равнодушное лицо своей матери, которая хочет от нее только одного — чтобы дочь поскорее выросла и взяла на себя ответственность за поддержку ее в старости.

— Мне нужно бежать, Леха. Сегодня.

— Ну, началось, — тяжело вздохнул сосед.

— У меня выбора нет. Нужно дочь спасать.

— А что с ней?

— Долго объяснять. Скоро прогулка. Нужна будет твоя помощь.

Он смотрел на меня и долго думал. Затем почесал нос и сказал:

— Ладно. Только если вернут обратно, я тебя сам нахер повешу, чтобы проблем лишних больше не иметь. Усек? Задрали меня все эти страсти ванильные. Устал я.

— Усек.

— Давай. Я пока к себе. Как будешь готов — свисти.

— Добро.

Он ушел. До прогулки оставалось двадцать минут. Я потратил их на то, чтобы побриться и одеться потеплее. Так и подмывало устроить на прощание какую-нибудь пакость, но я подавил в себе мальчишеские стремления, подумав, что это может послужить лишним риском для побега. К тому же, какую пакость я мог совершить, не имея в запасе ни времени, ни возможностей? В конце концов, мой побег уже будет немалой пакостью. А если удастся, то потом можно будет и все темные делишки Регеций раскрыть, которыми она промышляла во вверенном ей учреждении.

Я постучал в дверь к Лехе. Он сразу ее открыл. Видимо, стоял рядом и ждал. Я сделал вывод, что сосед нервничает, хотя по его внешнему виду этого было совсем не заметно.