Омут Царевны

Противоположности притягиваются. Один любит, второй позволяет себя любить. Считается, что эта схема встречается довольно часто и она вполне рабочая, даже лучше полной взаимности. «Моей любви хватит на нас обоих», что-то вроде того. А вдруг не хватит? Как можно рассчитать? Какой момент станет критическим, чтобы любовной энергии – или массы, силы, инерции, смотря в чем измеряется – стало недостаточно? Или она, согласно тем же законам физики, переходит в другое состояние – привычки, привязанности, удобства? Только тогда это, кажется, уже не совсем любовь. Точнее, совсем не любовь…

Стерпится – слюбится, гласит народная мудрость. Привыкнуть и притерпеться можно, полюбить – нет. Влюбленность – чувство иррациональное и спонтанное. Если уж на то пошло, им руководит никакое не сердце и даже не разум, а гормоны. То есть, по логике вещей, в стихах и песнях о любви надо вести речь не о душе и сердце, а, скажем, о щитовидной железе, гипофизе или надпочечниках? Какие еще органы гормоны вырабатывают… Совершенно не романтично, зато по-научному.

Почему сердцу приписывают некие особые иррациональные свойства? Сердцем чувствую, сердце не обманет, сердце подскажет, выбирай сердцем… Это просто насос, перекачивающий кровь. Притом он противопоставляется разуму! А ведь именно мозг генерирует сознание, обрабатывает процессы, запущенные гормонами, и делает из них выводы.

Можно надеяться, что твоей любви хватит на двоих, или найти силы отказаться от унизительной зависимости. Принимать чужую любовь или искать свою. Поверить не сердцу, а мозгу. И щитовидной железе, конечно. Ей – в первую очередь.

Глава 6 Последняя ночь

Елисей ошибался. Василиса его жалела, конечно, примерно представляя, что ему предстоит. Особенно учитывая, что зима на носу. Летом, правда, в армии свои приколы… Зачем она столько всего прочитала?

Очевидцы в красках живописали, какие тяготы им пришлось пережить на службе. Упоминали, что хорошим подспорьем станет спортивный разряд или водительские права, но, насколько она знала, ни того ни другого у Елисея не имелось.

Вспомнилось, что ее собственный дедушка в советские времена служил военкомом. Он рассказывал: те, кого заворачивали по состоянию здоровья, потом тайком приходили к нему прямо домой и просили, чтобы их все равно взяли в армию. Ее семья тогда жила в области, и там общались по-простому, а уж такого уважаемого человека, как районный военный комиссар, знали все. Негодные к службе автоматически становились ущербными, и с ними никто не желал знаться, особенно девушки. А ведь служба тогда длилась два года, на флоте – целых три.

Как же все изменилось за несколько десятков лет! Теперь особенной доблестью считается откосить любой ценой. В армию отправляются только лошки, у которых не хватило ума отмазаться, или сельские жители – этим больше некуда деваться. И в подобном блистательном обществе окажется ее Елисей? Милый домашний мальчик с убойным сочетанием имени и фамилии. «Рядовой Царевич» – так это будет звучать?

Нет, не может быть. Конечно, все люди разные, но наверняка там окажутся и нормальные парни, как ее Елисей… Не один же он такой уникальный! Для нее, конечно, один-единственный…

Однако ей хорошо рассуждать – самой-то в армию идти не надо. А если бы у них, как в Израиле, призывали всех, как бы она тогда запела? Безропотно пошла служить или тоже начала искать у себя плоскостопие с близорукостью?