Омут Царевны

– Как можно не помнить? – искренне удивилась Василиса.

– Ну вот так. – Он пожал плечами.

– Это же первый раз! Обдолбанный, что ли, был?

– Может, и был.

– С ума сойти, – искренне возмутилась она. – А такой приличный мальчик с виду…

– Это ты меня еще плохо знаешь.

– И не уверена, что хочу.

– Сама же спросила.

– Ты первый начал.

Они препирались, а на фоне бесконечным потоком текли мысли. Сейчас они поржут, эффект от шампанского пройдет, и все опять закончится ничем…

– Хочешь меня? – спросила она неожиданно для самой себя.

Елисей с сомнением взглянул на нее:

– Даже не знаю…

Но в следующую секунду уже тянул на себя злосчастный пояс.

Ее разбудил заливающийся звоном телефон. Василиса нашарила его, скользнула по экрану невидящим взглядом и тут же подскочила: отец Елисея! Какого черта он ей звонит?

– Здравствуйте, Василиса Андреевна! – церемонно поздоровался тот, когда она ткнула пальцем в кнопку приема. – Простите за беспокойство, но Елисей, случайно, не у вас? А то мы ему никак дозвониться не можем…

Пришлось подтвердить очевидное:

– У меня.

Какой смысл врать? Все равно он знает, раз уж звонит сюда.

– Дадите ему трубочку?

Василиса взглянула на спящего парня, который даже не шевельнулся:

– Эээ… нет.

Тот не стал настаивать.

– Передайте, пожалуйста, пусть домой перезвонит, как… освободится, – под конец он не удержался и все-таки хмыкнул.

– Непременно передам, – вежливо пообещала она.

Нажав на отбой, Василиса скептически посмотрела на Елисея. Спит или притворяется? Странно было видеть его спящим в ее постели. Светлые волосы, разметавшиеся по подушке, тонкие черты без привычного насмешливого выражения, подрагивающие ресницы… Точно проснулся!

Она потрепала его за плечо:

– Вставай! Мне уже твой папаша звонил! С какой стати, спрашивается?

Елисей разлепил веки и сонно проговорил:

– А я свой на беззвучный поставил еще с вечера, чтобы не дергали всякими поздравлениями…

– Ну ты даешь! – возмутилась она. – При чем тут поздравления? Предупредил вообще, куда идешь?

– Нет, а зачем?

– Просто не пришел ночевать?

– Что я, маленький?

Василиса бессильно качнула головой:

– Тебя просили перезвонить. Удивительно, что только утром до меня добрались…

– Да все они знали! – ухмыльнулся Елисей и потянулся за телефоном: – Ни фига себе, сколько пропущенных… И кстати, уже не утро, – сообщил он.

Василиса наконец догадалась взглянуть на часы и ахнула:

– Двенадцать? Ко мне скоро ученик придет! Собирайся давай!

Она потянула одеяло, но Елисей не двинулся с места:

– Ученик?

– Нет, блин, любовник!

– Круто, я из шкафа посмотрю…

– Лес, ну я серьезно!

– И я серьезно. Мы завтракать будем?

– Что ты ешь на завтрак? – вздохнула она, сдаваясь.

– Кашу. Овсяную.

– Нет у меня никакой каши!

– А что есть?

– Кофе, – подумав, сказала Василиса. – Ну бутерброды.

– Твое коронное блюдо?

– Ага. Специально для дня рождения.

– Точно, у меня же день рождения! – спохватился Елисей. – Отменяй на фиг своих учеников, будем праздновать. Как ты вообще могла назначить на сегодня уроки?

– Я же не знала…

– Надо было знать!

– Ты звонить собираешься? – напомнила она.

Он отмахнулся:

– Потом.

Его телефон беззвучно вспыхнул, но Елисей не стал отвечать.

– Давай вечером, – торопливо проговорила Василиса. – В смысле праздновать.

Он потянул ее к себе:

– И вечером тоже…

Она не нашла в себе сил сопротивляться. Новое и непривычное чувство – никто и никогда не имел над ней власти. А тут какой-то мальчик… Это было не то, чего она боялась, но и ненамного лучше.

Опять зазвонил ее телефон. Увидев определившийся номер, Василиса молча передала его Елисею.

– Да, – отрывисто отозвался он. – Нет, не скоро. Сегодня не приду. Да, вообще.

Отключившись, он весело удивился:

– Даже поздравить забыл.

Телефон снова ожил, на этот раз его собственный. Елисей ответил, и голос потеплел:

– Спасибо, мам. Нет, не ждать. Я же говорил! Потом за вещами заеду. Да, теперь в другом месте жить буду…

Василиса смотрела на него во все глаза. В каком еще «другом месте»?

Елисей отключил звонок и невинно взглянул на нее:

– Ты же не против?

* * *

Память странно устроена. Об одних и тех же событиях люди помнят совершенно разное – то, что сильнее отозвалось и запало в душу. Масштаб неважен – иногда это просто несущественная мелочь. Но в тот момент она сильнее всего царапнула сознание, зацепилась и осталась навсегда.

Бывает особенно обидно: важное забылось, а ерунда запомнилась. Причем неважно, как окрашенная, положительно или отрицательно. Кому и зачем она нужна? И забыть нереально…