Омут Царевны

Идея показалась столь пугающей, что у нее в прямом смысле подкосились ноги. А раньше считала – это образное выражение… Дошла до лавочки, с которой успела сродниться, опустилась на нее и тяжело задумалась.

Елисея можно понять. Какой нормальный парень готов стать отцом в восемнадцать лет? Не говоря уже о том, чтобы жениться… Но действовать именно так? Стоило просто все обсудить – она не стала бы навязываться. Или это вопрос принципа?

Когда журналы еще печатались на бумаге, она пролистала один, сидя в очереди к стоматологу. Издание было рассчитано на парней и щедро делилось с молодыми людьми житейской мудростью, раздавая советы, как себя вести в разных ситуациях. Не стали исключением и отношения с противоположным полом. Одна из статеек называлась «Что делать, если твоя девушка залетела». Ответ давался однозначный: отправляй ее на аборт. Прямо за ручку отведи к врачу и до этого не отпускай от себя, чтобы всякие родственники и подруги не переубедили.

Обоснование давалось простое: ты же не собираешься становиться отцом в столь юном возрасте? После этого безрадостного события вся твоя молодая жизнь полетит коту под хвост, даже если ты решишь поиграть в благородство и женишься на бедолаге. Из брака по залету ничего путного не выйдет, вы измучаете и друг друга, и ребенка, а в итоге все равно разведетесь.

А если ты окажешься сволочью и бросишь девушку в столь бедственном положении, это в любом случае не спасет. Ты же не железный, и твое существование будет отравлять подспудная мысль о том, что где-то растет маленький человек, твоя плоть и кровь…

Последнее весьма сомнительно. Куча мужиков прекрасно знает о том, что где-то живет их плоть и кровь, но это их нисколько не смущает, не заботит и совсем не отравляет существование. Но автор заметки позаботился даже о самых чутких и ранимых читателях.

Проблема в том, что ей самой вовсе не восемнадцать. Арина грубо, но совершенно верно выразилась про последний шанс. Какой ей аборт? Она никого не осуждала, но искренне не понимала логики: страшным преступлением считается поступок матери, бросившей новорожденного. Почему же тогда от этого ребенка можно совершенно легально и безнаказанно избавиться полугодом ранее? По идее, чем меньше человек, тем его должно быть жальче…

Дико было применять подобные умозаключения к Елисею, но что еще оставалось? Вряд ли сестры действовали без его ведома, воспользовавшись отъездом брата. Возможно, и родители подключились. Не зря ей деньги предлагали: это был более чем прозрачный намек, а она не поняла. Они знали уже тогда…

Время шло, но решение не находилось. Придется идти в полицию, хотя все в ней восставало против этого. Василиса представила, как является в отделение, обращается к дежурному и робко лепечет, рассказывая свою печальную историю, и ее передернуло от такой перспективы. Посторонним людям придется выложить все без утайки, перетряхнуть кучу грязного белья, поделиться подозрениями в адрес Елисея и его веселой семейки… При этой мысли ей стало совсем дурно. Вдруг она ошибается?

Впрочем, можно и ничего не предпринимать. Темнеет, приближается ночь. Если она еще тут посидит, то попадет в полицию без всяких усилий со своей стороны…

Мимо нее проследовал врач из клиники – видимо, его рабочий день закончился. Василиса машинально наблюдала, как он прошел на парковку, остановился у одной из машин и щелкнул брелоком сигнализации. Даже дверцу открыл, но вдруг задумался, захлопнул ее и двинулся обратно – наверное, что-то забыл на работе.

Проходя мимо, парень притормозил возле лавочки.

– Кого-то ждете?

Она на всякий случай кивнула, не в силах избавиться от одолевающих ее тяжелых мыслей. Врач почему-то не уходил, стоял напротив, разглядывая ее в стремительно наползающих сумерках.

– Мужа? – зачем-то уточнил он.

Василиса неопределенно качнула головой, но ответа и не требовалось.

– А ну-ка поднимайтесь, – скомандовал он, – пока к скамейке не примерзли. В курсе, что вам сейчас нельзя переохлаждаться?

Она послушно поднялась, и доктор вдруг сказал:

– Идемте со мной.

– Куда? – удивилась она.

Он хмыкнул:

– Ну уж явно не ко мне домой. В клинику.

Они вернулись к зданию и вошли через служебный вход. Охраны там не имелось, врач просто разблокировал дверь, приложив пропуск.

Только оказавшись в тепле, Василиса поняла, что действительно замерзла: слишком глубоко погрузилась в безрадостные размышления и перестала замечать все вокруг. Думала, они снова зайдут в кабинет, но врач привел ее то ли в ординаторскую, то ли в комнату отдыха – здесь стоял диван и стол с чайником и посудой.

– Что-то не так? – запоздало испугалась она. – Заметили после моего ухода?

– Да все нормально у вас, – успокоил он. И тут же продолжил: – Будет, если перестанете торчать на холодной улице. Гулять, конечно, надо, но не часами сидеть на скамейке.

– А разве прошло несколько часов? – удивилась Василиса.

Парень внимательно взглянул на нее:

– Вот теперь я действительно сомневаюсь, что у вас все в порядке…

Она хотела возразить, но он перебил:

– Потом. Сперва надо согреться.