Омут Царевны

– Останемся ночевать? – она покосилась на свою сумку и решила: – Нет, не будем время терять. Телефон и карточки с собой, а остальное ерунда.

– Ну как знаешь. – Арина повернула ключ, заводя машину.

– А ты взяла тапки и зубную щетку? – не удержалась она.

– Ничего я не брала, – бросила Арина, аккуратно выруливая с парковки. – Пауэрбанк есть, и ладно.

«Точно, зарядка!» – спохватилась она. За ней стоило заехать, не имела привычки таскать с собой. Но теперь уже поздно. Можно попросить у Арины.

– Думаю, там ничего страшного, и мы сегодня же вернемся, – продолжала та. – Нас могут к нему даже не пустить!

– Почему, если ничего страшного? – озадачилась она.

– Мало ли как у военнослужащих положено. Допустим, он руку сломал. Ну и зачем в больнице держать? Наложили гипс, и свободен…

– А родителей вызвали, чтобы домой забрали?

– Да не знаю я! Доберемся и посмотрим, как там что…

– Сколько добираться?

– За пару часов доедем. Расслабься пока. Можешь даже поспать.

– Спасибо, не хочется. Слышала, нельзя рядом с водителем на трассе спать, чтобы дурной пример не подавать.

– Перебирайся назад.

– Я подумаю. Тебя не надо развлекать беседой?

Арина хмыкнула:

– Да не бойся, не засну. Я же не таксист, который всю ночь работал.

Пожалуй, стоило воспользоваться любезным предложением и перебраться назад – сидеть рядом было неловко. Зачем она только согласилась? Вот тормоз, никогда не может сразу сообразить. Добралась бы сама на электричке, быстрее бы получилось, если они вдруг на какой-нибудь ремонт дороги наткнутся.

Утром выходного дня пробок не оказалось, и скоро они покинули городские улицы. Потянулись бесконечные промзоны, какие-то склады и оптовые магазины, редкие поселки… В ноябре природа выглядит печально, а угнетающий индустриальный пейзаж – особенно. В теплое время года его смягчают яркие краски, зимой – снег, а сейчас убогие виды предстают во всей своей неприглядности.

Совсем как ее мысли. Тянутся и тянутся тоскливой чередой, словно размазываясь по грязной обочине бесконечной дороги. Если с Елисеем и правда ничего страшного, хорошо бы успеть вернуться сегодня, ведь завтра ей надо на прием к врачу. Да и работу никто не отменял, Арина права…

Не думала снова встретиться с ним так скоро, да еще при подобных обстоятельствах! Потом будет гораздо сложнее отмазываться, что она не знала. Парень вряд ли досконально ориентируется в сроках, но он не дурак и в поисковике его не забанили. В крайнем случае опытные сестры подскажут. Рано или поздно он во всем разберется, и тогда…

Лучше пока об этом не думать. Может, не стоило резко срываться, надо было подождать более определенных новостей? Просто Арина заморочила голову. Почему Протасов не позвонил ей напрямую? Трудно поверить, что не смог выкроить минутку. Не знал, как сообщить плохие новости? Поручил бы деликатное дело жене, тем более она явно не за рулем…

Стоп, что-то тут не сходится. Какая-то неправильность царапала, не давая покоя. Наконец она сообразила, в чем дело, и повернулась к Арине:

– А кто, говоришь, тебе позвонил?

Та настороженно покосилась на нее:

– Сказала же – дядя Валера.

– А по телефону говорила, что он сам…

– Не цепляйся к словам, – отозвалась Арина, глядя прямо перед собой. – Какая разница?

Видимо, вконец ее новости деморализовали, если сразу расклеилась. Забыла, что ли, как эта девица недавно с тобой обошлась? И это она еще про маленького человека не знает… Откуда показная доброта и дружелюбие взялись, решила отыграть назад, будто ничего и не было? Очень подозрительно выглядит – никакой любовью к младшему братику и тревогой за него не объясняется…

Ее словно обожгло. А вдруг это вранье? Арина придумала подходящий предлог, чтобы выманить ее из дома, завезти куда-нибудь и… Просто бросить или что похуже? Минуту назад было жарко, а сейчас она почувствовала, как дрожит от холода. Или не от холода?

Позвонить Протасову? Сразу многое прояснится. А вдруг он не ответит? Зря спалится перед Ариной, и та захочет избавиться от нее еще быстрее… Написать ему сообщение? Тоже не вариант – вряд ли он их за рулем читает. Особенно если сам все это и организовал…

Нет, не может быть. Ребенок двоюродного брата – одно, а собственного сына – совсем другое. Этого не скроешь. Такое не прощается… Впрочем, Протасов долгое время не считал Елисея родным. Вдруг он до сих пор не воспринимает его своим сыном? Много ли значит кровное родство, если нет настоящей привязанности?

– Да не парься ты, – лениво заметила Арина.

Она поймала ее взгляд в зеркале, опасаясь смотреть прямо, и пробормотала:

– Я и не парюсь…

– У тебя же на лице все написано. Думаешь, завезут сейчас и закопают в лесочке?

Она вздрогнула. Настолько далеко даже ее буйная фантазия не распространялась.

– Извини, глупая шутка.

– Да уж, – с усилием выдавила она.

– Думаешь, я вру? – без труда догадалась Арина. – Ну хочешь, позвони дяде Валере и у него спроси. У тебя же есть номер?

– Номер-то у меня есть, – протянула она. – А почему вообще именно тебя попросили?