Омут Царевны

Она сжала кончики его пальцев, выглядывавшие из-под повязки на руке, которая безжизненно лежала поверх простыни. Они оказались холодными и влажными.

– Лес…

– Да ладно тебе, все нормально. Ну подумаешь, буду чуть менее красивый.

– Вот и хорошо. Никто на тебя засматриваться не станет.

– А ты?

– Для меня ты всегда самый красивый.

– Да ты еще не видела. Я, правда, тоже… На всякий случай – без претензий. Говорила, учеников много?

– Одного не хватает.

Заглянула врач:

– Заканчивайте.

– Лес, я…

Касаться повязок она не решилась, поэтому просто прижалась губами к его пальцам. Рука согрелась, пока она держала ее в своей, и больше не пугала холодной безжизненностью.

– А я тебя целую, – на прощанье проговорил Елисей. – Сама знаешь куда…

Только в коридоре она сообразила, что не сказала про ребенка! А ведь собиралась это сделать, наплевав на запрет врача. Надо же было дать ему стимул бороться: или чтобы остаться с ней, или чтобы уйти… По крайней мере, отвлечься и подумать о чем-то другом, кроме собственной красоты.

Тем не менее она вышла из палаты интенсивной терапии со странным чувством облегчения. В голове настойчиво билась мерзкая циничная мыслишка, и она никак не могла ее отогнать: теперь он никуда от нее не денется…

И, словно в наказание, тут же ощутила тупую тянущую боль.

* * *

Не существует никакого голоса крови. Родство ничего не значит. Можно быть самыми что ни на есть родными – и при этом совершенно чужими людьми. Члены одной семьи порой ненавидят друг друга настолько сильно, что могут даже убить.

И наоборот – можно стать близкими людьми, не имея общей крови. Муж и жена формально родственниками не являются, более того – это запрещено законом. Но порой считаются даже более родными, чем родители и дети. А ведь супруга в любой момент не зазорно сменить, и никто не будет за это порицать. Если, конечно, не выгнать босиком на мороз.

Получается, можно договориться стать родными, а потом разонравиться друг другу и расторгнуть соглашение. А если к этому моменту двое успели обзавестись детьми – теми, кто действительно несет их гены и кровь? Как быть с новыми людьми – разделить, словно движимое имущество? Оставить, кому нужнее? Спросить их самих?

На это время зов крови тактично замолкает. И зачастую не просыпается уже никогда…

Глава 18 Среда

Василиса проснулась с бешено колотящимся сердцем и не сразу поняла, где находится. Гостиничный номер или больничная палата, за окном серость, и неизвестно, какое время суток, но вроде бы не кромешная темень, значит, день. Или утро. Или ранний вечер…

Она совсем потерялась. Сознание постепенно возвращало ее в реальность, и она медленно вспоминала. Клиника, кабинет УЗИ, кандидат медицинских наук Илья Николаевич…

Окончательно восстановив в памяти предыдущие дни, Василиса выдохнула и едва не застонала от облегчения. Какое счастье, что это был всего лишь сон! Похоже, она пережила серьезную эмоциональную встряску, психика не справилась и сгенерировала настоящий кошмар. Раньше с ней не случалось ничего подобного. Страшные сны, конечно, видеть доводилось, но они никогда не бывали настолько реалистичными.

Во сне всегда присутствует некая неправильность, трудноуловимая деталь, выбивающаяся из привычного хода событий. А сейчас все было пугающе реалистично до мельчайших деталей…

Может, это и не сон вовсе? Все произошло на самом деле, она просто забыла? На обратном пути Арина осуществила свое желание, и спасибо, что бросила не в лесочке, как собиралась, а довезла до города… Сны обычно быстро забываются, стоит проснуться. Недаром тем, кто хочет их исследовать с точки зрения психоанализа, советуют записывать сразу после пробуждения. А она помнила ясно и отчетливо. Все было потрясающе реалистично, будто наяву…

Нет, не может быть. Если бы Арина действительно хотела от нее избавиться, зачем бы стала заранее оповещать? Да и когда это могло произойти? Прошел всего один день. Или… не один?