Он бы отдал жизнь

– Почему нет? – Тарасов откатился к балкону, взял с подоконника сигарету, закурил. – Ты не знаешь, что такое кома. Это ад! Сотни, тысячи, миллионы раз ты видишь одно и то же – страшный момент, когда тебя убивали. И чувствуешь боль, которая тогда разорвала твое тело. Я думал, что умер. И это мой ад. Единственное, что тогда хоть как-то меня радовало, – это мой сын. Я лежал в больнице, где он работал санитаром, и он навещал меня. Витя говорил со мной, и я его слышал. Тогда я понимал, что еще жив, но потом все повторялось…

– Как ты очнулся?

– Сам не знаю. Но я вдруг вынырнул из кошмара и увидел человека. Он стоял у моей кровати и с интересом на меня смотрел. Я подумал, что это очередной кошмар, просто другой. И рассказал этому человеку о том, как меня убили. Я знал, что это сделал ты, я видел тебя перед тем, как ухнуть в ад. И все то время, что я лежал в коме, я проклинал тебя. Я и очнулся, наверное, чтоб отомстить тебе.

– Мужчина тебе не приснился?

– Нет. Он был реальным. Я знал его как Крота. Он именно так мне представился. И сообщил, что убивает людей за деньги. Не в ту ночь, гораздо позже, он рассказал, что явился в больницу доделать свою работу, проходил мимо моей палаты, и ему стало интересно посмотреть на коматозника. И тут я открываю глаза и начинаю говорить. Он слушал очень внимательно. А когда я выкрикнул: «Я отомщу ему!» – он впервые подал голос: «Тогда тебе лучше умереть. Покойников боятся только суеверные идиоты, и с них спроса меньше!» Я не сразу понял, о чем он, но потом до меня дошло…

– Но как вы все провернули? Кого-то же хоронили вместо тебя.

– О, это было шедеврально! Все сложилось в ту ночь. Дежурная, следящая за аппаратами, дрыхла без задних ног и не заметила, что я очнулся. Мой сын был на смене, сидел в морге этой больницы, оформлял скончавшегося от отравления сивушной водкой мужичонку. И рядом оказался Крот, нашедший сына и приведший его ко мне.

– Ты поменялся с этим пьяницей местами?

– Точно!

– И никто не заметил подмены?

– Оба тощие, страшные, седые и бородатые. К тому же никому не было до нас никакого дела. А сын очень натурально изобразил горе. Вместо меня похоронили того мужичка.

– А вместо него?

– Его тело так и осталось невостребованным. Таких хоронят как собак. Просто закапывают.

– И что было дальше?

– Сын перевез меня к себе. Крот помог ему в этом. Я не знал тогда, кто он и что собой представляет. Да и соображал туго. Просто был ему благодарен за совет и помощь. Я очень долго приходил в себя. И физически, и морально. Учился сидеть, есть, справлять нужду, в конце концов. И жить с мыслью, что больше никогда не смогу ходить. Денег у нас не было. Эти два упыря, Шалимов и Борисов, кинули нас. Не перечислили на счет Вити ни копейки. Я ненавидел их почти так же, как тебя. И когда Крот навестил меня, я сообщил ему об этом. Он, немного подумав, сказал: «Я убью их для тебя. Всех троих. Причем бесплатно!» Тогда-то он и поведал мне свою историю. Я узнал, что он киллер, и мне многое стало ясно. Прошло полгода. Сын вступил в права наследования моего имущества. Квартира с обстановкой, гараж, и все. Остальное пропало во время захвата нашей фирмы. Тогда-то у меня и созрел план. Я понял, что мы должны сделать, чтобы разбогатеть. А именно: избавиться от Витиной мамаши, ее муженька и их сынульки. Я обратился к Кроту. Он сказал: «Не вопрос. Но мои услуги стоят дорого!» Я ему напомнил, что тебя и Шалимова с Борисовым он обещал убрать бесплатно. На что он ответил: «Про свои долги я помню. Но за это дело возьмусь только за гонорар. Причем лишь после того, как ты заплатишь мне аванс!» Я велел Вите продать квартиру. Так у меня появились деньги. Семейка в этот момент отдыхала во Франции. Убирать их надо было там, чтобы Витя не попал под подозрение. У него не было даже загранпаспорта. Но Крот отказался. Сказал: рискованно без подготовки. И поднял цену. Я согласился заплатить. Я знал, каким богатым был муж моей бывшей.

– Ты посвящал в свои планы сына?

– Нет, что ты. Он ничего не знает. И даже не догадывается. Сам знаешь, что он не семи пядей во лбу.

– А где ты взял новые документы?

– Крот обеспечил. Он как моя крестная фея.

– Я тоже подумал об этом. И мне не очень понятно его к тебе неравнодушие.

– Ты просто не знаешь его. А я очень хорошо Крота прочувствовал. Ему невероятно скучно, понимаешь? Он живой мертвец. Да, его радуют какие-то приятные вещи, но неодушевленные. Например, он обожает архитектуру старинных городов, музыку в хорошем исполнении. Но только этим заполнить жизнь невозможно. Нужны если не страсти, то хотя бы интерес к кому-то. Именно одушевленному существу. И я его заинтересовал! Наверное, он сам этому удивился. Я стал его домашним любимцем. Эдаким котеночком, за которым забавно наблюдать.

– Но он помогал тебя.