Он, другой и ты

– Там все сложно было, Дим, – решила оправдать друзей Нестерова. – Я вчера Марине звонила. Они, кажется, не были уверены, что оба выживут.

– Оу, – тут же сдулся Токарев. – Как она там? Как дети? Теперь все хорошо?

– Вроде в норме. Просила нас обоих приехать на выписку.

– Ну это само собой, – покивал Дима и, заметив Сашино виноватое выражение лица, поспешил обнять девушку. – Теперь-то и у нас все хорошо? Правда?

– Да, – выдохнула она, подставляя губы для поцелуя.

Омлет едва не сгорел, потому что Саша с Димой опять увлеклись поцелуями и ласками. Но Токарев вовремя учуял момент и выключил газ.

– Ты серьезно хочешь, чтобы я к тебе переехал? – спросил Дима, прожевав кусок спасенной еды.

– Ну, это ты хотел, чтобы я переехала, а я не хочу каждый день таскаться в город отсюда. Поэтому почему бы нет? Вообще, можно жить у меня на неделе, а в выходные тусоваться тут. Мне нравится твой дом. Очень. И покер опять же…

– Ты это только что придумала? – спросил Дима, слегка обалдев от такого четко продуманного плана.

– В общем, да, – пожала плечами Нестерова.

– И не считаешь, что нам нужно немного притереться, узнать друг друга?

– Дим, я тебя сто лет знаю.

– Ну не как… эээ… своего бойфренда.

На этом месте Саша не смогла сдержаться, прыснула.

– Тупо звучит, знаю, – тоже улыбаясь, покивал Дима. – Ну как любовника что ли? Сожителя?

Она встала из-за стола и уселась Диме на колени.

– Дорогой, ты же оставался у меня много раз. Ну а любовник ты вроде как… неплохой. Хотя я еще пару раз проверю…

– Неплохой? Ах, неплохой? – зарычал Дима, усаживая Сашку на стол. – Я тебе покажу… Неплохой!

И он показал. Пару раз. И Нестеровой не оставалось ничего, кроме как согласиться, что он не просто неплох, а очень даже хорош.

Вечером они снова валялись на ковре у камина, разговаривая и слушая треск дров.

– Саш, ты так и не сказала, что вчера случилось, – аккуратно начал дознание Дима.

– Случилось то, что я – круглая дура, – чуть отстранившись, призналась Саша.

Токарев красноречиво промолчал, давая ей свободу слова.

– Женя… он… он, конечно, классный и крутой. Был для меня тогда. А сейчас нам и поговорить не о чем. Он ведь вообще не изменился, словно законсервировался. А я не хочу назад. Хочу к тебе. С тобой… – Сашка шмыгнула носом. – Как ты мог меня ему отдать?

– Я не мог, – прошептал Токарев, снова прижимая ее к себе. – Неужели ты думаешь, я бы отступился? Сашк, я бы ни за что не отказался от тебя. Если бы ты его выбрала, все равно доставал бы тебя.

– Правда? – она подняла на него влажные глаза.

– Клянусь.

– Тебе плохо было без меня?

– Я чуть не сдох.

– Хорошо.

– Ну спасибо, родная, – тихо засмеялся Дима.

– Прости, – улыбнулась и Саша. – Но мне тоже было так паршиво, и я надеялась, что и тебе плохо. Сам ведь запретил звонить.

– Нестерова, это просто апогей твоего эгоизма.

– Я знаю. Просто я тебя очень люблю.

– И я тебя люблю, вредина.

Они немного помолчали, осознавая торжественность момента и их чувств, а потом Дима выдал:

– Можно я завтра отвезу к тебе одежду и всякую мелочь?

– Ты время зря не теряешь, – хохотнула Нестерова.

– Я боюсь, что ты передумаешь.

– Давай бороться с твоими страхами, – и Сашка легонько толкнула Диму, заставляя его лечь на спину, а сама устроилась сверху.

– Давай-давай, я ужас какой трусливый, – вторил ей Токарев, дергая пуговицы рубашки.

Спустя пару часов Дима был избавлен от страхов, фобий и других расстройств психики посредством секса. Он ни разу не пожалел, что опять отдал Саше инициативу. Ему, безусловно, нравилось самому задавать ход сексуальных игр, но и в подчинении был свой кайф. Он снова и снова восхищался своей женщиной, понимая, что любит ее еще сильнее, чем прежде. Он мог быть с ней самим собой. Она знала его лучше, чем кто бы то ни было. Они чувствовали друг друга одновременно так тонко и остро.

Обессиленные и счастливые после секс-марафона они лежали, держась за руки и глядя в потолок.

– Холодно, – поежилась Саша.

– Камин догорел, – кивнул Дима.

Они, не сговариваясь, поднялись. Токарев подкинул поленьев, а Сашка пошла к шкафу, где лежал плед, и вдруг остановилась как вкопанная с одеялом в руках. На глаза тут же набежали слезы.

– Димка, – позвала она. – Ч-что это?

– Где? – обернулся Токарев, мгновенно реагируя на дрожь в ее голосе.

– Это,– Саша ткнула на дешевую фигурку маляра, которая стояла на полке рядом со стильными сувенирами из разных стран.

Дима практически сразу понял, что она имеет в виду. Он миллион раз хотел как бы случайно подвести Сашу к этой полке, показать ей, дать понять, что и тогда она значила для него очень и очень много. Токарев заготовил море речей, но сейчас понимал, что ни одна из них не годится.

– Ну… это я. Маляр, – тупо ляпнул Дима, забирая у Саши из рук плед и укутывая дрожащую девушку.

– Он же… Это же я тебе… – заикалась она, не веря, что Дима хранил ее подарок. – Я думала, ты выбросил его, едва я отвернулась.

И Нестерова в очередной раз за последние сутки разревелась.

– Сашенька, ну что ты, – приговаривал Токарев, усаживая всхлипывающую девушку на диван и вытирая с ее щек слезы. – Не плач, родная, перестань.