Он, другой и ты

Утром в понедельник Саша, как всегда, была не в духе. Ее раздражало всё. Вернее – все. Денис, который опять без разрешения остался ночевать. Костя, на которого она то и дело натыкалась, пока варила кофе и овсянку. Ленка, которая трещала, как радио, о предстоящих планах на каникулы. Ирина, которая не делала попыток унять свою дочь. Ну а больше всего Сашка злилась на Марину, которая до сих пор сладко дрыхла, ведь близнецы редко вставали раньше девяти.

– Мы поедем уже? – гавкнула она и на Диму, который уже целую вечность грел машину.

Токарев только улыбнулся, игнорируя ее утренний предверсточный псих.

– Конечно, сейчас погреемся и поедем, – как ни в чем не бывало ответил он.

Сашка потупилась, стыдясь своих нервов, но еще не готовая перестать стервенеть. Она, конечно, понимала, что обнаглела, ведь ее Жук стоял в гараже… уже месяца три стоял. Нестерова ездила очень редко, предпочитая возить свою задницу на пассажирском сиденье Диминого внедорожника. И хотя Токарев утверждал, что ему приятно возить эту самую задницу, которую он считает очень даже симпатичной, но Саша все равно немного загонялась из-за крюка в десять-пятнадцать минут, который Дима давал, чтобы закинуть ее в редакцию.

– Во сколько тебя забрать, родная? – спросил Токарев, паркуясь у ее офиса.

– Такси возьму, – махнула рукой Сашка. – Или на Геллере доеду. Жди меня дома.

– Ладно, – кивнул Токарев, а потом все же не сдержался: – Не убей никого там, Мегера.

– Иди ты, – рыкнула Сашка, дернув его за лацканы пальто, чтобы поцеловать. – Люблю тебя. Прости, что скриплю все утро.

– Да я привык. Смажем тебя вечером. Завтра будешь как новенькая, старушка.

– Ммм, звучит как обещание.

– Так и есть.

– Достали все эти гости, хочу тебя.

– Поэтому я всех отшил на Новый год.

– Начинаю понимать твои мотивы.

– Саш, иди, пожалуйста, работать, или я за себя не отвечаю, – прогудел Дима ей в губы.

– Меня уже нет, – хихикнула Нестерова, чмокая его в щеку и открывая дверь.

Она помахала Диме и пошла к офису, предвкушая последний день верстки в этом году. Саша, как обычно, закопалась в работе, не успевая даже поесть. Девушка практически не удивилась, когда вечером на ее имя доставили роллы. У Димы вошло в привычку кормить ее таким образом по понедельникам. Иногда он и сам приезжал, исполняя роль посыльного, шатаясь потом по редакции до окончания верстки. Этим он немало доставал Сашку, поэтому чаще Токарев просто ехал домой, заказывал ей в офис еду, покорно дожидаясь возвращения госпожи главного редактора.

Вообще, Дима все чаще замечал за собой признаки подкаблучности. Все, что раньше он высмеивал в отношениях Кости и Марины, теперь пробиралось и в его жизнь с Сашкой. И все чаще Токарев шел на компромисс, забывая слово подкаблучник и предпочитая ему такое понятие, как лояльность.

Нестерова уселась за стол, потирая руки. Но едва она открыла контейнер, то обомлела. На внутренней стороне крышки было написано черным маркером: «Давай поженимся». Вмиг позабыв про голод, Саша схватила телефон и заметалась по кабинету, слушая гудки.

– Да, Сашуль, – бодренько ответил ей Дима.

– Ты! – зашипела на него Сашка. – Ты издеваешься что ли?

– Воу-воу, женщина, не надо орать.

– Я и не ору.

– Орешь шепотом, – настаивал Токарев.

– Дим, это не смешно.

– А я и не шучу.

– Не шутишь?

– Нет.

Осознав степень серьезности его голоса и предложения, Саша сначала на мгновение впала в ступор, а потом начала истерично смеяться.

– Нестерова, прекращай это, – весело стал отчитывать ее Дима. – Я же и оскорбиться могу. Вчера меня проигнорировала, а сегодня не прокатит. Отвечай сейчас же, согласна?

– Ты хоть не додумался в роллы кольцо подложить? – продолжала заговаривать ему зубы Сашка.

– Не, меня эти западные замашки раздражают. Купим обычные. Но я тебе сережки присмотрел. И вообще, давай рванем на острова после Нового года. Достал меня этот холод. Там и распишемся, прямо на пляже.

– Господи, Димка, ты реально сейчас планируешь нашу свадьбу? – уже икала от смеха Саша.

– Похоже на то. Вот только до сих пор не понял, согласна ты или где? – терял терпение Дима.

– Я-то? Ну а почему бы нет? Согласна. Подбирай тур.

– Круто, – встрепенулся Токарев. – И сразу делаем ребенка.

– Потому что ты уже старик, да и я предпенсионного возраста? – уточнила Саша.

– Точно! Времени в обрез. Часы тикают.

– Дим.

– Ну что еще?

– Я люблю тебя.

На этом поток смеха закончился, и Сашка заревела.

– Эй, ты плачешь там что ли? Саааш, ну перестань. Я тебя тоже люблю. Ну перестань, родная. Забудь все, что я наговорил. Ну дурак я, дурак. Хочешь, все сделаю нормально? Прямо сейчас приеду, и будет в лучшем виде, – уговаривал ее Токарев, слушая всхлипы.

– Лучше не бывает, Димк. Я не хочу ничего нормально. Хочу тебя, – прохрипела Саша сквозь слезы.

Она услышала, как он облегченно выдохнул в трубку и сказал:

– Никуда не уходи, я сейчас приеду.

– Куда я, интересно, уйду, у меня верстка, – ехидно осведомилась Нестерова, но Дима уже повесил трубку.

Токарев примчался минут через десять, застав еще хлюпающую носом невесту за поеданием роллов.

– Пифет, – промямлила она с набитым ртом.