Он, другой и ты

Димина подруга тут же закашлялась, поперхнулась, сок потек у нее даже из носа. А Саша пожалела, что не из ушей.

– Ах ты сука! – Ксюша плеснула фрешем в сторону официантки.

Саша успела отпрыгнуть, в результате сок оказался на полу и стене.

– Поцелуй меня в зад, детка, – только и ответила Нестерова и, довольно ухмыляясь, двинулась на кухню.

– Ты обалдела?! Эти обои стоят херову тучу бабок, – услышала девушка Димин ор за спиной. И орал он определенно не на нее.

Но она уже со всех ног улепетывала, снимая фартук и проклиная тремор в пальцах. Ее трясло, как осиновый лист. Нестерова, не говоря ни слова, попилила к курилке. Вова попытался остановить ее, но Саша выглядела весьма красноречиво, и он отстал.

Присев на ящик, Нестерова прикурила, и уже через три затяжки ее накрыло. Слез не было, но от этого легче не становилось. Все напряжение, обида и усталость скопились где-то под горлом, едва пропуская дым к легким. Саша запаниковала, вскочила с ящика, затушила сигарету и прикурила следующую. А потом ее озарило. Ком провалился в желудок, и теперь ее просто подташнивало от мысли: «Самое страшное, что со мной могут сделать – это уволить». Конечно, еще скребло чувство мерзкой брезгливости, что сцена с фрешем произошла при Костике, но с каждой затяжкой Саша все больше расслаблялась, представляя, что теперь не надо будет вставать по будильнику, сидеть как зомби на парах и врать матери, мол, все хорошо с учебой.

«Бросать приятно», – вспомнила Саша фразу из фильма Кубрика.

Только она решила, что бросит все прямо сейчас, начхав на Диму, его бабу и всю эту проклятую кофейню, как хозяин этого самого проклятого заведения нарисовался в коридоре. Он молча подошел к ней и присел на корточки, заглядывая Саше в глаза.

– Ревешь? – аккуратно поинтересовался Дима.

– Вот еще, – фыркнула она.

Наверно месяц назад Нестерова бы поревела, а сейчас ей было все равно. Лишь слегка льстило, что Дима пришел увольнять лично.

– Вы тут всегда курите? – спросил босс, словно между прочим.

Саша кивнула.

– Провоняешь вся дымом, а потом к гостям… Пойдем-ка, – он без обиняков схватил девчонку за руку и потащил к ближайшей двери.

– Хей, Дим, полегче, – возмутилась она, выдергивая локоть из его хватки.

Петрович отпустил ее, но не извинился за фамильярность. Он лишь запустил руку в карман джинсов, вытащил связку ключей, одним из которых открыл дверь в пустой, неотремонтированный зал. Босс по-хозяйски прошел к окну и открыл его на проветривание, запуская в помещение морозный воздух декабря.

– Теперь здесь курить будете. И передай, чтобы проветривали как следует и почаще, – объявил он начальственным тоном ментора, а потом совершенно иным бархатным голосом попросил: – Угости сигаретой что ли.

Саша удивилась, что он курит, потому что ни разу не видела, хотя, конечно, не исключала и этой вредной привычки в арсенале Петровича. Она протянула ему пачку, и Дима угостился, подметив:

– «Мальборо»? Неплохо живут официантки.

Саша едва сдержалась, чтобы не ответить, что, мол, позволяет себе сигареты на чаевые, которые получает благодаря своим тормозным поломанным ногам, но промолчала. Она решила, что Дима сам должен начать то, зачем пришел сюда. Поэтому Нестерова лишь неопределенно повела плечами, типа – да, я такая, курю «Мальборо», обнимаюсь с твоим приятелем и плюю в стакан твоей пассии.

– Я так понял, ты Ксюхе не нравишься, – спустя три молчаливых затяжки выдал Дима.

– И у нас с ней это охренеть как взаимно, – подтвердила Саша.

– Ясно, – и он снова замолчал.

Босс курил, поглядывая на нее и периодически облизывая губы. Словно он хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать нужных слов.

– Ты действительно плюнула в стакан?

– Нет.

– Я так и думал, – пробормотал Дима, снова замолчав.

Саша курила и ждала. Тоже молча.

– А Костю ты откуда знаешь? – снова издалека попытался зайти Токарев.

– Из жизни.

Саша не собиралась делать всю работу за него. Вернее, она уже ее сделала, уволив себя, но в этот момент ей было жутко интересно наблюдать за Дмитрием, который явно от всей этой ситуации удовольствия не получал.

– Блин, Сашка, тяжело с тобой, – наконец не выдержал он.

– Да, – она все же решила пойти ему на встречу, – великой официантки из меня не вышло, так что можешь смело увольнять, я не расстроюсь.

Она произнесла эти слова совершенно спокойным голосом, потому что все сказанное было правдой. Ее достала идиотская работа, недосыпы и придурошные клиенты. Деньги не скапливались, учеба катилась ко всем чертям, и даже повар, с которым она флиртовала, оказался занятым.

Но у Димы, видимо, были другие планы. Он последний раз затянулся и наконец сообщил Саше:

– Ты – хорошая официантка, и я не хочу, чтобы ты уходила.

Нестерова едва не свалилась на пол от такого заявления, а Петрович продолжал, не давая ей опомниться.