Он и две его жены

– Не выношу, когда люди суют нос в чужие дела! – Она со злостью взглянула на Бетси. – Ну, а последней каплей была та лекция, которой ты, сестричка, угостила меня перед отъездом в Филадельфию. Прослушав эту возвышенную, мудрую проповедь "мамочки Бетси", я сказала себе: "Да пусть они все катятся к дьяволу!" Они твердят, что я не выйду замуж за Джейми, а я на зло им выйду! Вы понимаете, о чем я говорю? Да в наше время любая уважающая себя девушка поступила бы так же.

Именно этого можно было ожидать от Дафны Коллингхем. И тем не менее лоб моей жены прорезали легкие морщины изумления.

– Значит, ты в самом деле была так влюблена в него? – спросила она.

– Влюблена? А кто здесь говорит о любви? Он был очень красив, и я хотела получить его. Даже образцово воспитанных девушек из самых лучших домов временами охватывает страсть! Если это не была любовь, то при всех условиях – вызов!

Прищурив глаза, она рассматривала Бетси с надеждой, что наконец-то сумела шокировать ее. А потом заговорила снова:

– Действительно... Все это кажется мне теперь глупым и бессмысленным, но тогда представлялось ужасно умным. Во всяком случае это было мое дело. Когда ты, Бетси, уехала – слава Богу! – в Филадельфию, я тут же встретилась с Джейми. Я сказала ему, что хочу выйти за него замуж и что наверняка добьюсь этого, только мы должны начать кое-что делать в этом направлении. Теперь, когда я об этом думаю, я считаю, что Джейми был очень глуп. Хотя бы потому, что был так чертовски самоуверен. Он сказал, что нет причин для беспокойства, что все сложится великолепно. Через несколько недель все снова будут сходить по нему с ума – и вы, и папа, – и все вы приползете на наше бракосочетание на коленях и с цветами флендоранжа в зубах. Этот мальчик, дорогие мои, был безгранично тщеславен и самоуверен. Он был уверен, что своим обаянием сумеет околдовать любого хищника, даже акулу, и обезвредить его. Такое вот поражающее, невиданное тщеславие!

Дафна повернулась ко мне и повелительным жестом простерла вперед руку – так всегда делал Си Джей, когда хотел чтобы ему подали сигарету. Я дал ей сигарету и зажег спичку. Выпустив клуб дыма, Дафна продолжала свой рассказ.

– Я сказала ему, конечно, что он лопух, что он не знает вас и не знает папу... особенно папу. Сказала, что если вы хотя бы намекнете папе о том, что он меня побил, папа не только не допустит никакого оглашения, или как там называется эта формальность перед вступлением в брак, но и собственноручно вышвырнет его из дома ко всем чертям, так что потом ему, возможно, придется собирать себя по частям. Но он только рассмеялся. Так вот и обстояли дела до вчерашнего вечера.

Дафна взглянула на тлеющую сигарету и буркнула в мою сторону:

– Уфф! Что за мерзость с фильтром! Дай мне приличную папиросу, я уже взрослая.

У меня ничего другого не было; Бетси порылась в сумке и вынула из нее пачку папирос.

– Вчера вечером, – продолжила Дафна, – я была здесь у себя. Папа, слава Богу, поехал в Бостон. Я ни о чем не договаривалась с Джейми. Дело в том, что я перепутала даты и была убеждена, что именно в этот день состоится прием в Лисдонов. Я ждала, что за мной заедет Ларри. Ясное дело, он не явился, так как это был не тот день, и я здорово разозлилась. Я немного выпила – у меня есть здесь свой запасец спиртного, о чем папа, естественно, ничего не знает. Я держу бутылки джина и вермута в библиотеке, за книжками, так что мне достаточно было велеть Генри принести мне льда и кока-колы. Ну, значит, выпила я немного, разозлилась на Ларри за то, что он меня подвел, и на вас, а еще больше на Джейми за то, что он такой осел. И вдруг на меня нашло какое-то озарение. В моей голове сложился великолепный план. Все, кончено, закручивалось вокруг папы. Вы же знаете, какой он... О, Бог мой! Не будем распространяться о папе в столь поздний час. Известно, что он самый хитрый ловкач под солнцем, но сам он считает себя по меньшей мере королевой Викторией! И вдруг меня осенила мысль, что из этой ситуации есть выход. Что могло бы больше разъярить папу, чем неподходящий, несуразный зять? На этот вопрос, естественно, есть только один ответ. Недаром ребенком я терпела несказуемые муки, когда папочка часами читал мне вслух Диккенса. Единственное, что привело бы папу в еще большее отчаяние и ярость, чем несуразный зять, это... – она драматически подалась вперед, показав свои мелкие белые зубы, – опозоренная дочь.

Она снова тихо засмеялась.