Он и Она

Следующий звонок Алекса застал меня на подлете к России, осталось совсем чуть-чуть… Хорошо, что связь в бизнес-джетах работает отлично.

Или плохо.

Потому что знать, что твоя любимая женщина лежит с угрозой выкидыша, а тебе еще как минимум три часа до аэропорта, а потом еще час на машине до клиники… Можно вздернуться.

- Брат… Врач говорит, что ничего страшного. Просто ей нельзя нервничать. Я не уверен, надо ли тебе приезжать сейчас. С ней Женька…

- Ты охренел? Что значит – не приезжать?

- Андрей, ты же понимаешь, что все это…

 Фак! Понимаю! И хочу исправить! И…

Я запустил пальцы в волосы. Так хреново мне не было никогда. Даже когда я видел ее фото с другими, даже когда мы так нелепо расстались из-за того, что моя чертова голая спина так похожа с чертовой голой спиной моего брата…

Маленькая моя, только держись! Только будь спокойной и сильной! Я… я все сделаю чтобы больше никогда! Никогда не случилось с тобой ничего плохого!

- Фея... Я… я просто мудак. Ты была права тогда, на террасе. В наш первый вечер.  Зря ты разрешила мне тебя любить.

Я любил ее…

Смотрел на бледную кожу, с которой почему-то исчезли все рыжие пятнышки, которые я обожал…

- Андрей, знаешь… мне… мне все равно.

***

Меня словно окатило ледяной водой. Как? Почему?

- Мне плевать что там было. Правда…Я люблю тебя, Андрей! Я так хочу, чтобы ты был рядом. Всегда!

- Маленькая моя…

Мне так хотелось обнять ее, прижаться к ней… Но я боялся. Только увидев в ее глазах ответное желание почувствовать меня рядом осторожно положил ладонь на ее живот, опустил голову, прижимаясь к нему лбом.

Мне еще предстояла война с изданиями, опубликовавшими мои снимки и снимки этой девицы.

Я заказал большое журналистское расследование, чтобы обнародовать истории о липовых фото и видео, который, как оказалось, получают практически все жены богатых и знаменитых.

Пришлось перекупить парочку наших «желтых» журнальчиков, чтобы прекратить поток «помоев». Я закрыл их и мне даже не было жаль «недо-журналистов», которые там работали и остались на улице.

Наташу выписали через пару дней, все было в норме.

Я извинился перед отцом, но сказал, что вряд ли смогу вернуться на Манхэттен, только когда моя супруга будет в состоянии лететь со мной.

Отец все понял. Сам полетел на переговоры взяв с собой маму.

А я… Я взял неделю отпуска, чтобы побыть с Наташей.

Мы много гуляли, хотя была уже поздняя осень, довольно прохладно, но я возил ее по разным красивым местам.

Сходили на премьеру в «Большой», на концерт симфонической музыки.

Я даже приглашал ее поехать в какой-нибудь шикарный загородный отель, но она предпочла поездку к бабушке на дачу.

Ее бабуля встретила меня очень тепло, я даже подумал, что она ничего не знает, но…

 - Эх, Капитан Америка, ты, конечно, учудил… ладно-ладно! Все в жизни бывает! Вам с Наташкой это не повредит! Когда не умеешь учиться на чужих ошибках – приходиться учиться на своих, да?

- Увы!

- Так вот, дорогой мой внучек, на чужих, знамо проще, но на своих иногда эффективнее. Хорошо тебя за яйца схватило, да?

Я сглотнул, потому что бабуля была более чем права, ситуация эта реально так меня прижала за одно место – мало не показалось. Я постоянно был в напряжении, я боялся каждого Наташиного вздоха, каждого взгляда.

Мне казалось, она посмотрит на меня и скажет – знаешь, что, Капитан Америка, а вали-ка ты к себе на Манхэттен и не отсвечивай! Я тут, как-нибудь без тебя разберусь!

И ведь она разобралась бы! Причем, очень неплохо!

Это я понял, когда в один день – когда в желтой прессе пошла лавина статей про мое «лядство» – получил два неожиданных звонка.

- Добрый день, это Трошин. Тот самый. Слушай ты, Капитан Америка, ты знаешь, что ты урод моральный? Твое счастье, что я сейчас не в Москве. Я бы тебе за Наташку… Короче, кретин, учти, она одна не останется! Я ее даже с ребенком готов забрать, понял ты?

Альбинос! Не ожидал! Я понимал, что это была, конечно, бравада, ничего бы он мне не сделал, очканул бы. Но! Даже то, что он позвонил!

- Слушай, Трошин, а ты мужик. Уважаю. Только… с Наташей у нас все в порядке. Не читай желтую прессу!

И пости сразу второй звонок.

- Привет, Устюгов, это Швец, который Дима Трошин, помнишь? Я тебе денег не должен, а?

- Вроде нет, - я уже понял, что у него не уме.

- Прекрасно, потому что очень хочется дать тебе в морду, понял? Учти, я это сделаю! И… адвокаты у меня хорошие, так что с разводом я твоей фее помогу, а потом… или сам ей займусь, или найду жениха нормального. Понял?

- Не дурак! – я хотел бы засмеяться, но… Тогда было не до смеха. Но Трошина- Швеца я тоже поблагодарил за трогательную заботу о моей феечке.

Да, мать твою! Мне даже Лера позвонила! Лера!

Сказать, какой я мудак! Который просто так просрал свое счастье!

А я…

Я почти это сделал.

- Андрей, ты… такой напряженный в последнее время.

- Наташ, я за тебя волнуюсь.

- Не надо. Я же сказала, все хорошо. Я тебя люблю!

- Правда?

- Что?

- Правда любишь?

- А ты что, мне не веришь?

- Я не знаю. Я бы себя убил после такого.

- Себя или меня?

- Тебя – нет. Но… когда я смотрю на эту ситуацию твоими глазами… Просто хочется себя на лоскутки порвать.