Он и Она (СИ)

Смотрел на бледную кожу, с которой почему-то исчезли все рыжие пятнышки, которые я обожал…

- Андрей, знаешь… мне… мне все равно.

***

Меня словно окатило ледяной водой. Как? Почему?

- Мне плевать что там было. Правда…Я люблю тебя, Андрей! Я так хочу, чтобы ты был рядом. Всегда!

- Маленькая моя…

Мне так хотелось обнять ее, прижаться к ней… Но я боялся. Только увидев в ее глазах ответное желание почувствовать меня рядом осторожно положил ладонь на ее живот, опустил голову, прижимаясь к нему лбом.

Мне еще предстояла война с изданиями, опубликовавшими мои снимки и снимки этой девицы.

Я заказал большое журналистское расследование, чтобы обнародовать истории о липовых фото и видео, который, как оказалось, получают практически все жены богатых и знаменитых.

Пришлось перекупить парочку наших «желтых» журнальчиков, чтобы прекратить поток «помоев». Я закрыл их и мне даже не было жаль «недо-журналистов», которые там работали и остались на улице.

Наташу выписали через пару дней, все было в норме.

Я извинился перед отцом, но сказал, что вряд ли смогу вернуться на Манхэттен, только когда моя супруга будет в состоянии лететь со мной.

Отец все понял. Сам полетел на переговоры взяв с собой маму.

А я… Я взял неделю отпуска, чтобы побыть с Наташей.

Мы много гуляли, хотя была уже поздняя осень, довольно прохладно, но я возил ее по разным красивым местам.

Сходили на премьеру в «Большой», на концерт симфонической музыки.

Я даже приглашал ее поехать в какой-нибудь шикарный загородный отель, но она предпочла поездку к бабушке на дачу.

Ее бабуля встретила меня очень тепло, я даже подумал, что она ничего не знает, но…

 - Эх, Капитан Америка, ты, конечно, учудил… ладно-ладно! Все в жизни бывает! Вам с Наташкой это не повредит! Когда не умеешь учиться на чужих ошибках – приходиться учиться на своих, да?

- Увы!

- Так вот, дорогой мой внучек, на чужих, знамо проще, но на своих иногда эффективнее. Хорошо тебя за яйца схватило, да?

Я сглотнул, потому что бабуля была более чем права, ситуация эта реально так меня прижала за одно место – мало не показалось. Я постоянно был в напряжении, я боялся каждого Наташиного вздоха, каждого взгляда.

Мне казалось, она посмотрит на меня и скажет – знаешь, что, Капитан Америка, а вали-ка ты к себе на Манхэттен и не отсвечивай! Я тут, как-нибудь без тебя разберусь!

И ведь она разобралась бы! Причем, очень неплохо!

Это я понял, когда в один день – когда в желтой прессе пошла лавина статей про мое «лядство» – получил два неожиданных звонка.

- Добрый день, это Трошин. Тот самый. Слушай ты, Капитан Америка, ты знаешь, что ты урод моральный? Твое счастье, что я сейчас не в Москве. Я бы тебе за Наташку… Короче, кретин, учти, она одна не останется! Я ее даже с ребенком готов забрать, понял ты?

Альбинос! Не ожидал! Я понимал, что это была, конечно, бравада, ничего бы он мне не сделал, очканул бы. Но! Даже то, что он позвонил!

- Слушай, Трошин, а ты мужик. Уважаю. Только… с Наташей у нас все в порядке. Не читай желтую прессу!

И пости сразу второй звонок.

- Привет, Устюгов, это Швец, который Дима Трошин, помнишь? Я тебе денег не должен, а?

- Вроде нет, - я уже понял, что у него не уме.

- Прекрасно, потому что очень хочется дать тебе в морду, понял? Учти, я это сделаю! И… адвокаты у меня хорошие, так что с разводом я твоей фее помогу, а потом… или сам ей займусь, или найду жениха нормального. Понял?

- Не дурак! – я хотел бы засмеяться, но… Тогда было не до смеха. Но Трошина- Швеца я тоже поблагодарил за трогательную заботу о моей феечке.

Да, мать твою! Мне даже Лера позвонила! Лера!

Сказать, какой я мудак! Который просто так просрал свое счастье!

А я…

Я почти это сделал.

- Андрей, ты… такой напряженный в последнее время.

- Наташ, я за тебя волнуюсь.

- Не надо. Я же сказала, все хорошо. Я тебя люблю!

- Правда?

- Что?

- Правда любишь?

- А ты что, мне не веришь?

- Я не знаю. Я бы себя убил после такого.

- Себя или меня?

- Тебя – нет. Но… когда я смотрю на эту ситуацию твоими глазами… Просто хочется себя на лоскутки порвать.

- Ты уже. Не надо, Андрей! Ты себя столько времени казнишь! А я смотрю как ты мучаешься и не знаю, как помочь… ну… случилась у нас такая ситуация, ну и…все же прошло? Все хорошо. И я тебе верю. И я знаю, что ты не сделаешь мне больно еще раз.

- Не сделаю, Наташ…

Мы сидели на пушистом ковре у камина, я обнимал ее, прижимая ее спину к своей груди. Мои руки обнимали живот, в котором играл в футбол наш малыш. Наташа иногда даже тихонько ойкала, вскрикивала.

- Больно?

- Есть немного!

- Эй, чемпион, уймись, пора спать! Мамочке нужен покой!

Я говорил со своим будущим ребенком и испытывал какой-то необъяснимый кайф! Это было так здорово, интересно, понимать, что этот крохотный  комочек внутри ее тела может слышать, чувствовать!

- Он так не успокоится.

- И что же мне делать?

- Ты забыл?

- Ты уверена?

Мы не занимались любовью эту неделю, после того как ее выписали из клиники. Врач рекомендовала ей покой.

- Уверена. Я говорила с доктором, она не против. И малыш точно не против. Ему очень нравится, когда мамочка довольна!