Он хочет тебя

Ворвавшись в гостиную, я увидел маму, которая с невозмутимым лицом пила чай. Она заметила меня, но даже не подала и виду, разыгрывая какой-то очередной спектакль. Нахмурившись и не разуваясь, я быстро поднялся на второй этаж и по голосу нашёл дочь, сидевшую в комнате Натальи в слезах. Рядом с ней была и сама сестра, а ещё Егор и их сын Никита. Застыв на пороге, я с недоумением перевёл взгляд с собравшихся родственников на Маринку, никак не желавшую униматься.

— Брат? — Неловко поднявшись с постели, Ната подошла ко мне.

Егор же, застыв у окна и скрестив на груди руки, сверлил меня хмурым взглядом.

— Извини, но она не хочет успокаиваться, — сказал он, шагая к нам, чтобы обнять за плечи и притянуть к себе жену.

— Дядя, а она надолго останется у нас? — спросил Никита, тоже почему-то хмурясь.

Дочь подняла голову и посмотрела на меня полными слёз глазами, бывшими точной копией моих. Меня передёрнуло, а земля будто куда-то ушла из-под ног. Застыв на месте, я завороженно смотрел на неё, совершенно забыв о том, как дышать.

— Я хочу к маме, — тоненьким голоском проговорила она. — Тот дядя… Он обещал!

Слушая её, я даже прикрыл глаза от невообразимого ощущения счастья, а затем взял себя в руки и медленно направился к ней. Оказавшись напротив Марины, опустился перед ней на корточки, положив руки на кровать. Девочка взирала на меня с надеждой.

— Обещал, — повторил я.

Мне показалось, что после услышанных слов она перестала плакать. Как-то совершенно незаметно мы остались в комнате одни, ведь Наталья с Егором вышли, забрав с собой сына.

— Вы тот дядя, что накричал на мою маму, — удивлённо пробормотала крошка. — Это с вами я разговаривала по телефону?

Она шмыгнула носом, и я поспешно кивнул.

— Со мной. Помнишь, что ты обещала? — спросил в ответ, желая отвлечь её от невесёлых мыслей.

— Что не буду плакать. А если я буду плакать, то меня отведут к злой тёте, где запрут в тёмном подвале, — пискнула дочь, и её губы задрожали.

Сжав кулаки, я стиснул зубы. В те мгновения у меня появилось острое желание свернуть шею собственной матери. «Как она могла так пугать моего ребёнка?» — не понимал я, смотря на Маринку. Кажется, мне не удалось скрыть злости, потому что она дёрнулась и испуганно ойкнула.

— Ничего она с тобой не сделает. Бабушка просто пошутила, — заверил я. — Хочешь, возьму тебя на руки?

— А тебе можно? Мама говорила, что я стала тяжёлой, поэтому она не может поднимать меня. У неё спина болит, — поделилась девочка.

Я усмехнулся. У Дарины ещё в нашем браке были проблемы в этой области.

— Мне можно, ведь я мужчина. Я сильнее твоей мамы, — успокоил её.

«Теперь ей вообще не стоит таскать тяжести», — подумал я о будущей жене, смотря в доверчивые глаза нашей дочери. Она уже перестала плакать, что безмерно меня радовало.

— А тебя как зовут? Меня Марина, но мама обычно зовёт меня Маринка.

— Маринка, — задумчиво повторил за ней.

«А ведь это имя, которое я и хотел. Запомнила, значит!» — пришло ко мне понимание.

— Ты не сказал своё имя, — напомнила дочь, болтая ножками.

— Захар. Меня зовут Захар, — выдал я сиплым голосом.

«И я твой отец!» — мысленно дополнил про себя.

— Ты дядя Никиты? — деловито поинтересовалась она.

— Да, — подтвердил в ответ, пытаясь выглядеть серьёзным.

— Ты не обманывал, когда обещал, что отвезёшь меня к маме? Ведь так, Захар?

Едва только дочь заговорила о последнем, её глаза вновь наполнились слезами.

— Он твой отец, Марина. Что за манеры? Чему тебя учила твоя мать? — вдруг раздалось у меня из-за спины.

Мы совсем и не заметили, как в комнату вошла Станислава Тарасовна. От её стального голоса девочка вздрогнула, поднимая глаза, в которых плескался страх. Сделав глубокий вдох, я попробовал успокоиться и ощутил, как мать остановилась у меня за спиной. Я был просто уверен, что она смотрела на Маринку своим коронным колючим взглядом.

Взяв ненадолго маленькие ладошки дочери в свои руки, я встал и повернулся к матери. Вздёрнув одну бровь вверх, она глядела на меня свысока, как хорошо это умела.

— Если ещё раз в таком тоне будешь разговаривать с моей, — сделав особый акцент на последнем слове, процедил я сквозь зубы, — дочерью, то горько пожалеешь об этом.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать? Я твоя мать!

— Ты можешь грубо со мной общаться, пытаться приказывать или унижать, но я не позволю, чтобы ты так вела себя с моей дочерью, а также матерью моих детей!

Она посмотрела на меня с ужасом, пытаясь переварить мои слова.

— Что значит, твоих детей? Захар? — Мать сделала страшные глаза, а потом перевела взгляд с меня на Маринку, прижимавшуюся к моим ногам.

— Ты всё правильно поняла. Не строй из себя человека, который ничего не знает! Дарина беременна, и вскоре она станет твоей невесткой. Во второй раз!

— Что значит, «беременна»? А где уверенность в том, что именно ты отец её ребёнка? Ладно, я не спорю, что Марина твоя дочь, ведь это очевидно. Я не слепая и вижу ваше с ней сходство. Но как ты можешь быть уверен, что на этот раз она понесла от тебя? — почти прокричала с негодованием Станислава Тарасовна.