Он хотел жить и умереть странником. Воспоминания об иеросхимонахе Алексии

Так он передавал свой дар. Смотрят они и думают: «Нужно в пустыню идти или в затвор». Батюшка Кирилл тогда уже мало выходил, все болел. Да, в затвор… Иисусову молитву самодвижную, сердечную в монастыре приобрести невозможно. Только трудовую. Он сам на себе это испытал. О ней и писал. Трудится и творит. А потом забывает о ней. Вспомнит и опять начнет: «Господи, Иисусе Христе…» и пошло. Только так, миленькие. Я еще в монастыре к Иисусовой молитве привыкать начал и понял, что, без пустыни, без безмолвия невозможно ее приобрести. Хотел из монастыря уходить, но духовник сказал, что если уйдешь по своей воле, то молитвы не найдешь. Успокойся, будь на месте, и Господь Сам устроит. Я и не ушел. А пришло время, и оказался в пустыне. Мне там такая радость была! Пустынечка родная! По тропочке хожу, молитву себе творю…

– А на ходу можно читать Иисусову молитву?

– Можно. Она трудовой называется, когда идешь по делам. Можно, если никого нет рядом, даже шепотком. А если кто присутствует, то умом. И творите, творите – очень полезно. Господь видит труд и даст молитву.

– А за рулем?

– За рулем? Не знаю. За рулем она рассеянная.

– Батюшка, в Греции многие духовники дают мирянам такое правило: двадцать-тридцать минут каждый день уединяться и в тишине творить Иисусову молитву. Я от многих мирян и духовников слышал, что есть такая норма. И я начал здесь своим духовным чадам также советовать, некоторым даже заменять вечернее или утреннее правило чтением Иисусовой молитвы. Как Вы, одобряете?

– Ну, можно заменять Иисусовой молитвой псалмы. Ночью или днем. Но занимайтесь Иисусовой молитвой. Это очень похвально, это очень хорошо.

– Очень многие, бывает, испытывают некую теплоту в сердце. Некое состояние умиления, умиротворенности. Это состояние естественно для Иисусовой молитвы?

– Да-да, теплота. Но не жар. Жар – это уже из другой области. Жар – это опасно. Надо прекратить, заняться чем-то другим.

– А чего, батюшка, нужно опасаться во время молитвы?

– Ни на что в особенности не надо обращать внимания. Враг хитрый. Он видит, что мы боимся, и делает больше нападений. Чего еще опасаться?

– Осипов пишет, что бывает экзальтация при Иисусовой молитве. Ссылается на «Рассказы странника». У странника бывало такое, что он не знал, где находится, терялись земные ориентиры, ему было так хорошо, что ничего больше не нужно было. И поэтому у него была одна цель, попасть в такое состояние. В погоне за такими состояниями можно ли нанести себе вред?

– Святогорцы пишут, что, если во время Иисусовой молитвы почувствуешь что-нибудь, как-то: восхищение ума или еще что-то, то скорее беги на исповедь. Желательно проходить Иисусову молитву под руководством. Если пришла мысль, и вдруг небо открылось, вдруг Матерь Божию видишь, то сразу «Нет, я не хочу, я недостоин видеть Матерь Божию». Может случиться, что вдруг из икон разговор слышен: Матерь Божия или еще кто говорит.

– Батюшка, и страхи, наверное, разные бывают. У Вас было такое, что как бы бесы пугали?

– Всякое бывало. Слава Богу за все.

– У меня был такой же домик, как у Вас теперь. И как-то раз дом начало так трясти, что я думал, он развалится. Прямо все ходуном ходило.

– Это тоже вражье. Необходимо Иисусову молитву творить, Бога молить, Матерь Божию призывать. От Иисусовой молитвы они бегут, как от огня. Это мы знаем. И тем более, когда большое нападение, тогда и надо Иисусовой молитвой защищаться: «Иисусе, Иисусе…» Он поможет.

– Батюшка, если нападение идет, молитву Иисусову ночью творить надо?

– Когда на вас нападения какие-нибудь, укорения совести, оскорбления – это для смирения. «Господи, помоги мне!», чтобы не разгневаться, любовь не потерять.

– Батюшка, Вы знаете, как уходил в горы отец Серафим (Брыксин) – иеромонах. Он на проповеди про Клавдию Устюжанину рассказывал. Ему запретили говорить о ней. А он: «Господь нам такие чудеса показывает, а мы, как камни». Его сразу раз… и в запрет. Он в пустыню ушел, три года жил на Кавказе.

Как молчать?.. А помните, что синедрион говорил апостолам? Апостолы спрашивают: «Кого больше слушать – Бога или вас?» Приказали вам молчать, а вы проповедуйте. Чего бояться? Посадят, пускай сажают. Камни возопиют. Всегда были смелые люди. Шли и на Голгофу, и в тюрьму. Россия всегда этим славилась. Я думаю, если сейчас что-то будет меняться, люди пойдут очень смело. Сейчас непонятно, что будет… А нам чего бояться? Погонят – пойдем, убивать будут – пусть убивают. Главное – это Бога не потерять. Главное – это быть со Христом до конца.

– Да, Россия со всеми святыми вопиет к Небу. А мы – отсюда. Я думаю, что «врата адовы не одолеют».