Он летает под аплодисменты

«Заведешь домового – останешься без дома», – думал он, засыпая. Тело его было приятнейшим образом истомлено. Осадок, оставленный скандалом Лидии, рассеялся. Стоило закрыть глаза – и он снова летел под аплодисменты. Синие голоса… Сиплые голоса… И он провалился в сон.

Утром Сидни, заснувший на диване в засаленном шелковом халате в обнимку с чертежами, был поднят по команде.

– В путь, в путь, в путь! – распевал Басби. – Труба зовет, и колокольчики невидимых ангелов, и моя новая кофемолка! Кстати, ты не молол в ней, дружище, что-нибудь, кроме кофейных зерен? Как-то она подозрительно подвывает.

Не пробило еще и десяти часов, а Басби, не особенно жалующий первую половину дня, был на удивление бодр. Сидни таращился спросоня и потирал лоб.

– Я знаю, где есть нужные головы. Куча нужных голов. И даже специалисты по звукам. Кажется, они занимаются дельфинами-шпионами, но, полагаю, подсобят и в твоем деле. Я – в буфетной завтракаю. Выезд через пятнадцать минут.

– В наш дело, – обиженно пробормотал Сидни, но Басби – свежевыбритый, в ослепительно белой рубашке, отчаянно зеленых брюках и замшевой куртке – уже отбивал чечетку на лестнице.

Кофе, тосты – завтрак был быстро съеден, и через полчаса они уже мчались по шоссе вдоль моря. Беспечное солнце, прозрачность почти летнего дня – бывают такие обманы в апреле. По серпантину перемахнули в соседнюю бухту. Там Басби остановился на деревенском рынке – купил корзинку первой клубники, коробку сушеных абрикосов, лимоны. Чем бы удивить? Приземистый толстяк выкатил бочку, установленную на колесах, – эдакая пушка.

– Золотой армянский коньяк. Тает во рту. Звезды поселятся в душе, – как бы бесстрастно нанизывал он одно обещание на другое. – Десять литров.

– Десять литров звезд? Неплохо, – согласился Басби.

Чудо-пушку установили на заднее сиденье – рядом с тщательно упакованным звукозаписывающим устройством, которое Басби именовал «тюрьма кролика». Цапли с микрофонами были складированы там же. Дорога снова пошла вверх, в горы. Автомобиль выехал на небольшое плато. И скоро открылся хрупкий с виду особнячок, в котором расположилась научная станция Императорской академии наук. Имелась и табличка – в первый раз Басби ее не заметил. Указывалось, что заправляет тут профессор Максимилиан Чебышев.

– Ну, дорогой друг, сейчас перед тобой предстанут умы, – сказал Басби и выключил двигатель.

Дом безмолвствовал. Басби снова включил двигатель и потянулся к рычагу клаксона. Сидни остановил его:

– Имеем special music для такой случай, – открыв дверцу полочки, он продемонстрировал скрытую панель рычажков, повернул один, и над поляной понеслись густые звуки увертюры к балету Чайковского «Лебединое озеро». Сидни по-детски улыбнулся. Распахнулась дверь – и на крыльцо выкатился Максимилиан.

Затащили бочку. Устроившись на веранде, продегустировали. Почмокали языками. Сделали еще по глотку.

– А здесь что у вас? Красные сладкие ягоды? Это девушкам, – добродушно гоготал Максимилиан. – Девушка у нас по-прежнему одна, и она сейчас в бурном море. Не фигурально выражаясь, а буквально – амурничает с дельфинами. Называет это экспериментом. Я, прошу прощения, штопаю полосатый колпачок, что призван украшать нашу метеостанцию – случается и такое в судьбе метеоролога.

– Цель нашего визита – не только выказать почтение, но и… – несколько церемонно начал Басби (коньяк почему-то быстро ударил ему в голову или что-то другое заставляло робеть). – Короче, мой приятель – господин Сидни Ватсон, уроженец далекого города Вашингтон… Изобретатель. В данный момент работает над озвучиванием кинематографических картин. У него проблемы.

Максимилиан всем своим пухлым телом развернулся к Сидни и замер с вопросительным выражением на лице.

– Я не хватать brains, – решительно объявил Сидни.

– О, этого у нас переизбыток! – воскликнул Максимилиан. – Вы совершенно по адресу. К обеду подтянутся молодые умы – тут-то мы и порешаем вашу задачку!

– Усиливатель of the sound! Это есть проблем. Записать – не есть проблем. Усиливать! Делать громко. Дать волю! – волновался Сидни.

– Звук в кино? Крайне интересная затея, – Максимилиан вскочил с кресла – при внушительной комплекции он был совершеннейшим живчиком. – Значит, можно будет фильмировать лекции Альберта Эйнштейна, Чедвика, да, в конце концов, и мои. И съемка опытов!.. Дружище, давайте готовить площадку для эксперимента! Нужны первичные данные – от них будем плясать камаринскую. Знаете это выражение? Если вам угодно, можете говорить на языке вашего американского народа, – здесь это в чести.