Он мерил жизнь особой меркой

За первой — новая атака. Тактика у Кислякова нехитрая: подпустить ближе и тогда открывать огонь. «Если патроны кончатся, гранатами, когда скомандую!» Таким способом отбили и вторую атаку. И тут обнаружилось: патронов всего ничего и считанные гранаты. На свой страх и риск он принял решение: остаться с двумя бойцами, остальным вернуться обратно. На сопке остались трое с пулеметом, пятью дисками к нему, шестью гранатами и несколькими десятками патронов. В таком составе они отбили третью атаку. Вот кончились патроны и у его друзей. Василий и им приказал ползти вниз Остался один. Втащил пулемет на самую вершину и, притаившись, ждал решительного момента. Обзор прекрасный. Хорошо видны фигуры гитлеровцев, подползающих к нему с трех сторон. Кисляков нажал на гашетку, выпустил все пять дисков. Не помогло. Пустил в ход гранаты. И тут подоспели бойцы. Так высота осталась непокоренной…

На пирсе снова произошла встреча Кислякова с командующим. Он обнял Васю и сказал:

— Вы первым на Северном флоте представлены к званию Героя Советского Союза.

«Свое дело мы сделали… — заключает адмирал Головко. — В столь неблагоприятных условиях мы не только выстояли, не только задержали противника на месте, контратаковали его и вынудили окопаться, но и смогли нацелить соответствующие силы флота на решение той специальной задачи, которая с каждым месяцем войны приобретала все более и более первостепенное значение».

Командующий принимает решения…

Воссоздавая образ адмирала Головко, я использовал не только исторические документы и воспоминания моряков-североморцев. К счастью, сохранились дневники его военной поры, полные откровения. В них — сухой перечень событий. Хронику боевых действий флота сопровождают своеобразные комментарии, интереснейшие и поучительные рассуждения, глубокий анализ, критическое осмысление всего, что происходило на флоте. Эти записи послужили основой при создании мемуаров А. Г. Головко «Вместе с флотом». И то, что есть в книге, и то, что не вошло в нее, а осталось в семейном архиве, проливает свет на личность автора.

Тетради в твердом переплете, переданные мне сыном адмирала, штурманом, капитан-лейтенантом Михаилом Арсеньевичем Головко, лежат передо мной. Я читаю записи — порой немногословные, всего в несколько строк, а чаще всего пространные и обстоятельные. И они возвращают меня в атмосферу той давней поры. За каждой строкой я точно слышу знакомый живой голос…

«Надо снова продумать, — записывает Головко, — всю боевую работу наших лодок. Надо осмотреться, возможно, многое упускаем, что немцы предприняли какие-то меры ПЛО (противолодочной обороны), которые мы не установили, — это ясно. Надо разгадать, какие именно. Боюсь, что туг мины. Глубины позволяют ставить мины вдоль всего побережья. В некоторых местах мины нужны специальные — глубоководные, но все же постановка возможна. Если ориентироваться на мины, то вдоль всего норвежского побережья нельзя плавать. Проще говоря, тогда надо отказаться от боевых действий. Это невозможно. Ведь немцы-то плавают. Стало быть, и нам нужно продумать свои действия, просмотреть, изучить пути, по которым ходят корабли противника. И ходить теми же самыми путями».

Вывод на дальнейшее: особое внимание разведке! В первую очередь воздушной. Надо знать все, что происходит на театре, предвидеть «намерения противника, учитывать его тактику и опережать его действия».

В первой части дневников автору их не раз приходится с горечью признаваться: «Увы, нам еще не хватает оперативности мышления в новых условиях и умения анализировать уже известные факты, сопоставлять их с возможными намерениями противника на театре».

Эта мысль подтверждается примерами. В районе Сюльте-фиорда наши миноносцы ночью буквально натолкнулись на германский конвой. На шедшем во главе конвоя корабле противника приняли советские корабли за свои и стали подавать опознавательные сигналы. В свою очередь с лидера «Баку» тоже сперва отвечали сигналами, а затем сблизились, послали торпедный залп и открыли огонь по транспорту. Судя по вспышкам огня на борту транспорта и миноносца, можно было предположить, что оба корабля получили крупные повреждения. Но тут открыли огонь вражеские береговые батареи, и нашим кораблям пришлось отойти мористее.

Головко, выслушав доклад, сделал вывод, что элемент внезапности, такой важный на войне, в данном случае был достигнут, но возможности не использованы до конца, требовалось поставить дымовые завесы и повторить атаку. Тогда наверняка удалось бы потопить оба корабля.