Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)

Вернувшись в 1969 г. в ФИАН после отлучения от научно-практической деятельности, Сахаров продолжает заниматься фундаментальными проблемами (его желание включиться в работу по лазерному синтезу удовлетворено не было), участвует в дискуссиях и семинарах, докладывает свои работы. При этом он не только не держится «мэтром», но, напротив, проявляет большое (иногда даже казалось, чрезмерно большое) уважение к своим более молодым коллегам, целиком посвятившим себя фундаментальным проблемам. Это не было тем уважением, которое должен испытывать любитель, занимающийся «высокой» наукой урывками, в свободное от основной работы время, по отношению к профессионалу — ведь к тому времени А.Д. уже продемонстрировал высочайший профессионализм именно в фундаментальной науке. Это не было и тем уважением, которое должен испытывать теоретик чисто интуитивного склада (а А.Д. обладал богатейшей физической интуицией, позволявшей ему «угадывать» до всяких расчетов даже значения численных коэффициентов) по отношению к теоретику, разрабатывающему математический аппарат теории, — ведь уже в первом своем докладе на фиановском семинаре Сахаров изложил совершенно оригинальный, изящный и эффективный математический метод описания вакуума, подвергнутого внешнему воздействию, применительно к своей вакуумной теории тяготения (см. выше). А было это, как мне кажется, тем уважением, которое должен испытывать всякий подлинно интеллигентный человек по отношению к истинным специалистам своего дела.

Упомянув о докладе Сахарова, нелишне сказать о том, как он выглядел у доски. Миллионы телезрителей имели возможность отметить особенности сахаровской речи — неторопливый темп, полное отсутствие внешних эффектов, ни одного лишнего слова, никаких домашних заготовок (фраза строилась на ходу, с заменой одного слова другим по принципу "от хорошего к лучшему"), все предельно четко, хоть прямо переноси на бумагу. Эти особенности, не очень выигрышные в парламентской обстановке, сильно облегчали восприятие содержания сахаровских научных докладов, но и требовали от слушателей предельного внимания, не позволяя им расслабиться. Во всяком случае, завороженность, с которой слушали А.Д., шла от существа доклада, а не от блеска изложения.

И на доске, и на бумаге он писал крупным, четким почерком так же ясно, как и мыслил. И уж если он рисовал на доске окружность, то это была действительно окружность, хоть ставь циркуль; если изображал прямую, то хоть проверяй с помощью линейки. Особенно поражала одинаковая свобода владения обеими руками. Обычно А.Д. стоял посредине доски, правой рукой дописывал строчку, потом, не трогаясь с места, перебрасывал мел в левую руку и столь же быстро и четко начинал новую строчку.

Сахаров не принадлежал к числу тех активных участников семинаров, кто часто перебивает докладчика, сыплет вопросами и замечаниями, демонстрируя свою эрудицию. Обычно он сидел спокойно и по большей части молча, в позе спящего человека, и лишь его редкие, но бьющие в точку реплики показывали, что он внимательно слушает. Иногда, если тема доклада его не очень интересовала, он мог просидеть весь доклад молча. Как-то в начале 70х гг. мне пришлось рассказывать в присутствии А.Д. о нашей с Г.В.Шпатаковской деятельности по оболочечным эффектам в атоме и сжатом веществе. Я как докладчик все время с грустью посматривал на А.Д., не зная, слушает он или спит. За два часа лишь дважды прозвучал его голос: об одном из доложенных результатов он сказал, что это должно войти в учебники (и это, действительно, вошло если не в учебники, то в монографии по теории атома), о другом результате — что в него трудно поверить (и в самом деле, это оказалось превышением границ применимости сделанных приближений и не воспроизвелось при численном моделировании).

Со времени возвращения в Москву и возобновления работы в ФИАНе начался период активной общественной деятельности Сахарова. В эти же годы он отметил свое 50летие — возраст, критический для теоретика, занимающегося фундаментальными проблемами [50]. Естественно, что результативность работы А.Д. понизилась. Он, однако, продолжал участвовать в работе семинара и в дискуссиях, следить за литературой, продумывать замыслы своих будущих работ. Поэтому появлявшиеся в те годы и позже формулировки типа "отошел от научной деятельности" не соответствуют действительности и находятся целиком на совеcти их авторов.