Он мой, а прочее неважно

Она неожиданно и вдруг осознала, какой замечательной, чудесной была судьба. Ей посчастливилось испытать любовь, она видела море. Так захотелось ещё раз посмотреть на солнце, цветы, бескрайнее летнее небо.

Не успела она об этом подумать, как услышала мерный усыпляющий звук прибоя. До самого горизонта простиралось отливающее голубизной море, ослепительно яркое светило обжигало нежную кожу.

Лариса побежала к срезу воды. В этот момент её стукнули по голове, принялись очень больно хлестать по щекам.

Женщина пыталась сопротивляться. Нападающий был сильнее.

Она ощутила себя в невесомости. Тело больно согнули пополам, начали трясти.

Кто-то с ней разговаривал. Возможно, это галлюцинации.

– Как же ты замёрзла. Разве можно быть такой беспечной? В такой мороз ходить без штанов и тёплой одежды, немыслимо. Отхлестать бы тебя по жопе, как следует, чтобы неповадно было. А если бы я не вышел на балкон покурить, если бы не заметил, как ты корчишься в снегу? Дура, какая же ты дура, девочка. Ничего, потерпи, сейчас я тебя отогрею.

Лариса приоткрыла глаза. Лежать на плече гиганта было ужасно больно, застывшие члены зудели, но дать отпор насильнику не было сил.

 В глазах мелькали пролёты и ступеньки. Посетила нелепая  мысль, что сейчас он начнёт её расчленять или насиловать.

– Уж лучше насиловать, – подумала Лариса и отключилась.

Очнулась, лёжа ничком на кровати. Кто-то сильный очень больно тёр спину и ягодицы.

– Ну, слава богу. Я уж думал, что хана тебе, подруга. Ты была совсем синяя. Я в своё время скитался по северам, ездил на заработки, десятки раз видел замёрзших насмерть людей. Это страшное зрелище. Спасибо, что живая, – говорил незнакомый мужчина со слезой в голосе, – Я готов тебя расцеловать. Куда угодно расцеловать. Сейчас приготовлю крепкий чай с самогоном. У меня есть немного. Ты как, помнишь чего-нибудь или нет?

Было больно. Спазмы в руках и ногах отдавались в мозгу, терзали тело. Было единственное желание, чтобы отстали, дали досмотреть прекрасное видение: море, солнце, прибой, зной.

Мужчина нагло целовал лицо, лапал голое тело. Лариса поняла по ощущениям, негодяй раздел её донага.

Она предприняла неудачную попытку закричать. Насильник заткнул рот поцелуем, оросил лицо слезами.

– Милая девочка. Я так рад, что ты очнулась. Ничего. Сейчас выпьешь ёрш, поспишь, а я сбегаю в аптеку, куплю антибиотики. Ты меня слышишь? Я не дам тебе пропасть.

Лариса мотнула головой, интуитивно уловив, что расчленять и насиловать её не собираются.

Мужчина растирал её надетыми на руки шерстяными носками грубой вязки, очень больно. Но это уже было не важно, как и то, что лежала перед ним в одежде первобытной Евы.

Всё теперь было безразлично, кроме того, что она чувствовала боль, значит, была не на том, а на этом свете. Сознание ликовало.

Спустя год или немногим больше они сидели в его уютной квартире, обихоженной женскими руками. На украшенном закусками столе горели свечи. Лариса с выражением читала стихи собственного сочинения.

Роман смаковал красное вино и звуки родного голоса, с вожделением глядя на любимую женщину. Она от удовольствия морщила носик, закрывала глаза, ожидая похвалы и очередного поцелуя.

Оба чувствовали себя предельно счастливыми.

В просторной коляске рядом со столом сопел безмятежно спящий малыш.

Мужчина, которого незадолго до счастливого спасения бесцеремонно бросила жена, изменив ему с лучшим другом, и женщина, долго безуспешно искавшая любовь совсем не там, где она обитает, обрели по воле случая именно то, о чём отчаянно мечтали.

Разве могли они знать, что счастье можно найти зимой в сугробе, отнюдь не в кафе, где обитают лишь кратковременные цветные иллюзии и обманчивые эмоции.

Уроки, оплаченные судьбой

Антон и Люба познакомились и начали жить вместе, будучи очень взрослыми, имея за плечами непростое прошлое.

У него позади несколько браков, правда с одной и той же женщиной, уходящей и приходящей, когда заблагорассудится, в итоге оставившей его с двумя детьми и массой проблем, в том числе эмоциональных.

Ему понадобились годы, чтобы разорвать поводок, посредством которого бывшая супруга вытягивала из него деньги и энергию.

Любовь это была или зависимость, он и сам не понял. Притягивала Лиза его, манила, звала, несмотря на многочисленные измены, большинство которых даже не помышляла скрывать.

Она не искала и не ждала прощений, не требовала чувств, просто позволяла себя любить, подкидывая изредка в топку его чувств несколько поленьев, отдавалась ему с желанием и восторгом, исключительно из любви к акту единения плоти.

Загоралась Лиза от самого процесса, не включая процедуры глубоких переживаний. Её интересовала именно механика: сила, острота, ритм и поза совокупления.

Обязательным условием эротических свиданий выдвигала причинение боли. Особенно зажигали супругу весьма ощутимые щипки сосков и шлепки по ягодицам. Когда, как и кто обучил даму такому обращению, Антон не ведал. Эта привычка появилась у Лизы внезапно.