Он мой ангел

Айгуст с каждым днем угасал все сильнее и сильнее. Иногда мне становилось смешно. Ученики вели себя так, словно ничего не произошло, будто Айгуст не изменился. Я присутствовал на его уроках пару раз за эту неделю и видел, как ему сложно. Он часто хмурился. Боль пожирала его изнутри. Думаю, я не стремился ворваться в Храм не только из-за того, что у меня не было плана. Я не хотел разочаровывать Айгуста. Ведь пойти против правил – это то же самое, что предать Айгуста, а возможно, и всех ангелов. Как бы это ни звучало, но я решил заняться своими проблемами после того, как Айгуста не станет.

Это произошло спустя пару дней после того, как я пообщался с Марфом на крыльце Академии. К нам прибежала Валентина, глаза которой были залиты горькими слезами. Она плакала навзрыд и не могла сказать ни слова. Я сразу понял, что произошло. Я тоже готов был заплакать, но с трудом сдержался. Марф побледнел. Прах Айгуста нашли в его кровати. Он просто превратился в песок, ни с кем не попрощавшись. Во мне одновременно бушевали боль и злость. Боль – потому что умер мой наставник. Злость – потому что он не позволил мне с ним проститься.

И вот тогда все перевернулось.

* * *

Мне было не для кого стараться. Я заперся в комнате, и, кажется, моего отсутствия никто не замечал. Ходили слухи, что со дня на день должен был появиться новый Высший ангел, который будет нас обучать. Почти все знали, что случилось с Айгустом и из-за кого это произошло. Многие студенты шептались за моей спиной, а те, кто любил Айгуста так же сильно, как и я, бросали на меня презрительные взгляды. Кажется, разговоры о том, что ангелы не умеют ненавидеть, – сплошные сказки.

Я хотел посидеть в спальне Айгуста, но мне сказали, что теперь это не его комната, и значит, вход туда мне больше не разрешен. Я сжал кулаки и ответил что-то очень злобное. Ангелы-охранники, конечно же, пропустили мои слова мимо ушей и продолжили смотреть в стену. А чего еще я ожидал?

Прах Айгуста развеяли с обрыва, и он разлетелся в разные стороны, мгновенно исчезнув. Мне было одиноко. Марф и Валентина – это совершенно другое. У Айгуста я всегда мог спросить, что делать дальше, и получить совет. Я не знал, что происходило с Сати, но был уверен, ее уже постигла или постигнет та же участь, что и Айгуста. Как отреагирует на это Скотт, когда вернется? Тоже начнет паниковать и теряться?

Я поднялся с кровати, так как больше не мог находиться в комнате. Такое чувство, словно стены давили на меня, насмехались. На втором небе была глубокая ночь, и все ангелы давно отдыхали, хотя через пару часов в городе, возможно, снова начнется шумиха. Я вышел во двор Академии и направился к белым узорчатым лавочкам, которые были окружены ангельскими цветами. Голуби не спали, и их белоснежное оперение выделялось на темном небе. Они летали над клумбами, яблонями и фонтаном. Это было любимое место Айгуста, а теперь и мое. Тишина казалась такой непривычной, потому что в моих ушах до сих пор ревел гул машин и звенели разговоры прохожих.

Я прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Все это время я бездельничал, но устал неимоверно. Я посмотрел вперед и увидел на столике книгу. Протянул руку и прочитал название – что-то о Камаэле. Нам много о нем рассказывали, и мы хорошо его знали, поэтому углубляться в содержание не было смысла. Я положил книгу обратно и хотел встать, когда передо мной появилась Валентина.

– Ты почему не спишь? – спросила она и села рядом. Я снова вздохнул, и она сразу же догадалась почему. Валентина всегда понимала меня с полуслова. – Крис, надо жить дальше. Уверена, Айгуст не хотел бы, чтобы ты грустил о нем.

– Валентина, я собираюсь жить дальше, здесь дело в другом, – устало ответил я. – Он со мной даже не попрощался. Что я должен думать? – Когда она открыла рот, я остановил ее: – Не надо говорить, что он просто не желал, чтобы я видел его в плачевном состоянии. Это отмазка.

– Ты прав, это глупое оправдание, но все же, раз он не звал тебя последние дни, значит, у него имелись на это причины. Я бы сказала, что он присматривает за тобой сверху, но, во-первых, мы на небе, а во-вторых, его душа превратилась в прах. Поэтому единственное, что я могу сделать, это обнять тебя.

Валентина поднялась и села на край стола. Он был невысокий, поэтому ее лицо поравнялось с моим, а в следующую секунду она крепко сжала меня в кольце своих рук. Способность Валентины не была тайной, поэтому очевидно, что ее прикосновение меня мгновенно успокоило. Пока она обнимала меня, я забыл об Айгусте, но я думал о другом – о Храме.

Я сильно удивился, когда Валентина взяла мое лицо в свои ладошки и посмотрела в мои глаза, а потом на мои губы. Я испугался, что она меня поцелует. Я никогда не целовался, поэтому впервые позавидовал демонам.

– Ты не должен сдаваться, Крис. Продолжай быть прилежным учеником и подружись с новым учителем, – сказала она и отпустила меня. Я сразу же расслабился.