Он - моя тайна

Через двадцать минут ко мне спустился старший инспектор по экономическим преступлениям. У него погоны были майорскими, а вот его отец начальник управления. Неплохо.

— Мы вызвали судью из Тверского. Будет вам залог. Большой, — предупредил Субботин, — а дальше будем работать.

— Спасибо, — я пожал его руку. — В долгу не останусь.

— Да ладно, — улыбнулся он. — Своих не бросаем.

Дину продержали до часа ночи, скоты, хотя залог в три миллиона я внес сразу после оглашения. Расценки конские, конечно: обычному гражданину не вывести. Когда увидел ее — обнял крепко. Никогда больше она не переступит порог этого места!

— Любимая моя… — от себя отпустить не мог. — Я чуть с ума не сошел…

— Макс… — она прижалась ко мне так доверчиво, с облегчением, защиты искала. — Это какой-то ужас…

— Поехали отсюда. Нечего нам здесь делать.

Ночью через центр ехать одно удовольствие. Я жил в центре Европы, но красивей Москвы города не видел. Только сейчас она угнетала. Как мы ничтожны перед властью. Не важно виновны или без вины виноватые. Дина тихо пересказывала свой разговор с фсбэшником. В Конституции права и свободы гражданина — верховная ценность. Ага, как же.

— Мне кажется, здесь замешана твоя мачеха, — горько закончила Дина.

— Она до такого не додумалась бы в одиночку. Тут кто-то из «Астронефти».

— И у меня завелся предатель. Кто-то давал печати. Возможно, это фальсификация, но следователь слишком уверен.

— Не волнуйся, мы найдем и выловим всех крыс.

— Макс, меня посадят? — очень тихо спросила. Я нашел ее ладонь, мы пальцы скрестили и одновременно сжали крепко.

— Дина, ты туда не вернешься. Я не позволю. Мы вместе и всегда будем вместе. Ты и наш сын — самое главное в моей жизни. Я вас защищать буду от всего.

Дина улыбнулась сквозь слезы и поцеловала наши сплетенные пальцы.

— А где Матвей? Что ты ему сказал?

Вот сейчас нужно осторожно. Она на нервах вся.

— Дина, так вышло…

— Что? В смысле? — прервала взволнованно.

— Успокойся, все нормально. Я когда приехал, Матвея мне не отдали, я ведь никто, — хмыкнул. Хотел сдержать горечь, но не вышло. — Они Савину позвонили.

— Он у Жени?! — воскликнула нервно.

— Он у твоей свекрови. Матвею было некомфортно: он не знал, как вести себя с нами. Савин предложил отвезти его к бабушке. Матвей обрадовался. Я точно знаю, что он отвез его и уехал. Мой человек у ее дома. Хочешь, заберем его?

— Поздно уже. Они спят.

— Дин, — я повернулся к ней, когда остановились на светофоре, — вам домой сейчас нельзя. Мало ли что. Нужно безопасное место. Поехали к нам, в Сколково?

Она улыбнулась, зевнула котенком и кивнула. Я повернул на светофоре в сторону нашего дома. Хотя бы остаток ночи спасем. Завтра бой.

— Барсов? — ответил на звонок с незнакомого номера.

— Нужно поговорить. Срочно.

Я сразу узнал Савина. И сразу почувствовал, что разговор серьезный.

— Любимая, я отвезу тебя, а сам смотаюсь по делу. Это важно. Очень.

В Сколково никто не жил, но чистоту поддерживали и продукты закупали. Надеюсь, когда-нибудь здесь будет звучать смех, пахнуть едой и царить ласка и нежность.

— Перекуси и ложись, — я поцеловал ее в губы. — Тебе отдохнуть нужно.

С Савиным мы встретились на Аминьевском шоссе: просто бросили машины на обочине и, облокотившись о капот, смотрели друг на друга.

— Ты хотел поговорить, говори? — бросил я.

— У меня есть доказательства, кто замутил эту подставу.

Я только приподнял бровь. Неужели отдаст альтруизма ради?

— Я отдам их тебе, но с условием.

— Каким же?

— Ты оставишь мою жену.

— Думаешь, к тебе вернется? — поразительная самоуверенность!

— Мы сами разберемся. Без тебя.

Я открыл пассажирскую дверь, в салон нырнул и достал толстую папку. Вернулся на место и Савину передал.

— Нет, дружище, — саркастично начал, — это мы без тебя разберемся. А тебе советую уехать подальше, пока я ход этому, — кивнул на папку, которую он листать принялся, — не дал.

Савин оставался поразительно спокойным, хотя было от чего занервничать. А я смотрел на него и понять не мог, как можно было так бездарно просрать свое счастье. Зачем он боролся за Дину сейчас, если так цинично обманывал ее в супружеской жизни? Про его махинации молчу, за это надолго на нары залезть можно.

— У тебя было десять лет форы, — выплюнул я, — но ты решил проебать их.

Это не было фигурой речи. Даже лучшую подругу оприходовал.

— Я эти годы сына твоего воспитывал, давал им все, что мог. Любил…

Я усмехнулся. В любовь верилось с трудом. Или у него сердце и член в параллельных вселенных жили?

— А ты где был?

— Я не знал о нем.

— Кончил в девочку и дальше пошел, — ковырял в ране Савин. Больно.

— Да, так и есть. Мне стыдно. Я жалею, что столько времени потерял. Но мы наверстаем, поэтому: иди в жопу со своими условиями.

— Ты тоже можешь идти нахер со своим компроматом. Я оставлю Дину, только если она этого захочет.

— Она этого хочет! — зло выдохнул. О, кстати… Я выбросил вперед кулак. — Это тебе за видео. Это просто пиздец как низко.