Он не любит меня

Учительница открывает и закрывает рот, но ничего не выходит. Она поворачивается и продолжает писать на доске.

Что на него нашло? Не то чтобы я не ценю, что он дает мне свой учебник, который не пахнет гниющим сыром, но почему такая резкая перемена? Тайлер смотрит на меня краем глаза, а остальные в классе просто смотрят на него позади меня, вероятно, так же сбитые с толку, но никто ничего не говорит. Никто не спрашивает Кая.

Время обеда, и я сижу на своем обычном месте, ожидая Патрика. Он единственный, с кем я разговариваю во время обеда, но, когда я ставлю поднос на стол и сажусь, я вижу, что Патрик сидит за столом намеренно вдали от меня.

— Патрик, — шепчу я, пытаясь не привлекать внимания.

Он оборачивается, и я жестикулирую руками. Он качает головой, и я оседаю на сиденье, чувствуя себя побежденной. Отлично. Единственный человек, с которым я могла поговорить за обедом, был избит школьным хулиганом из-за меня. Честно говоря, я не могу его винить.

В кафетерий приходит все больше людей, они начинают садиться, и они шепчутся и смеются, проходя мимо меня, сидящей в одиночестве, как изгой, но мне все равно. Пусть смеются. Пусть говорят обо мне. Я все еще ношу свои толстовки с капюшоном, как привыкла, потому что зачем останавливаться сейчас? Это стало частью меня и того, кто я есть. Мне не нужно меняться, потому что они видели шрамы на моей спине, и последнее, что им нужно видеть, это буквы, вытатуированные на моей руке, как у глупой школьницы, влюбленной в парня, который меня мучает. Я была рада, что никто не указал на это на вечеринке у бассейна, потому что были так сосредоточены на видимых шрамах на моей спине.

Стол двигается, когда кто-то садится рядом со мной, словно на качелях. Я поворачиваю голову и вижу, что это Коннер.

— Какого черта тебе надо, Коннер? — Спрашиваю я, открывая коробку с шоколадным молоком.

Он одаривает меня хищной улыбкой, от которой у меня волосы на спине встают дыбом.

— Меня не волнуют шрамы, знаешь ли. Все пытаются выяснить, как ты их получила, но для меня это не имеет значения. — Он наклоняется ближе и понижает голос. — Меня волнует, что у тебя между ног.

— Очень смело, но отвали, — рычу я. — Отвали от меня.

— Или что? Никому здесь нет до тебя дела. Даже твоему брату. Он просто играет с папочкой. Но мне все равно. Я люблю хорошую задницу, когда вижу ее.

Я напрягаюсь, и мое сердце разрывается. Это правда? Тайлер все еще не хочет, чтобы я была здесь? Неужели это все игра, и он играет со мной, пока я не уйду?

Над столом позади меня появляется тень, и я чувствую напряжение. Присутствие его энергии, не оглядываясь назад и не видя, что это Кай.

— Какого хрена ты здесь делаешь, Коннер?

Он поднимает глаза и ухмыляется.

— Немного болтаю с уродкой.

— Назови ее так еще раз, и мы посмотрим, как выглядишь ты.

Ухмылка Коннера сменяется хмурым выражением лица, и он в замешательстве хмурит брови. Вероятно, он так же сбит с толку, как и все мы, внезапным поведением Кая. Кай садится напротив Коннера по другую сторону от меня, словно я центр сэндвича, и они смотрят друг на друга.

Кай убирает мне за ухо крошечные волосы, выбившиеся из косы.

— Она красивая, не так ли, Коннер? — Мои внутренности начинают превращаться в кашу, но в его голосе слышна жесткость. Я чувствую исходящую от него опасность.

— Я-я думал, ты сказал, что она воняет и уродлива, — запинается Коннер.

Кай смеется в голос и наклоняется ближе, его губы в дюймах от моей щеки, но он смотрит на Коннера, когда говорит:

— Я солгал. — Он наклоняет голову, и я чувствую, как его глаза скользят по моему лицу. Мои руки застыли на месте, не желая двигаться.

— Чувак, что, черт возьми, с тобой не так? В одну минуту ты…

— Насколько тебе нравится футбол, Коннер? — Прерывает его Кай.

— Это моя жизнь, но ты и так это знаешь.

— Хм. — Он сосёт губу между зубами и наклоняется ближе, чтобы прошептать мне на ухо. — Пей своё шоколадное молоко, пока оно не стало теплым, детка. Поешь. — Затем он слегка откидывается назад и его взгляд возвращается к Коннеру, весь спокойный и собранный. — Ты не ответил на мой вопрос, Коннер?

— Да, она красивая. — Коннер отвечает жёстким тоном.

— Поскольку футбол — это твоя жизнь, и это всё, что тебя волнует. Я предлагаю тебе встать и оставить Рубиану в покое. Это твое второе предупреждение… третьего не будет. — Говорит ему Кай. — Тебе бы не хотелось, чтобы тебя заставляли искать себе другое занятие в жизни после окончания школы, иначе… ты можешь вообще не окончить школу.

Коннер внезапно встает и качает головой.

— Ты совсем сошел с ума, Кай. Тебе нужна помощь.

Кай неистово смеется.

— Да, ну, по крайней мере, я не навязываюсь девушкам.

Я поднимаю глаза, и глаза Коннера сужаются, и мне кажется, что Кай задел за живое. За живое, которое задевает меня. Я почему-то верю Каю, но также знаю, что он ведет себя странно.

— Говорит тот, кто трахает всю команду по чирлидингу и танцам. Я не навязываюсь девушкам.

— Да, продолжай говорить себе это, — невозмутимо говорит Кай.

— Что ты делаешь, Кай? — Спрашивает Тайлер, подходя ко мне сзади.