Он не твой. От Ада до Рая

– Я и есть твой подарок, дурень, – она громко рассмеялась, вспомнив, как Сашка в детстве называл её то ба Январь, то ба Октябрь, в зависимости от времени года. Трогательно обняла здоровяка, потрепала по щеке и оправила шёлковое платье изумрудного цвета. – Ну и где же вы, друзья-неразлучники, успели вновь спеться? Сын, предупреди правоохранительные органы, что долбаная компашка вновь в сборе. Ещё поди ловеласа-Каратика подтянули? Или это он вас свёл?

– Да, – Кондра отмахнулся. – Пересеклись в центре. Денис искал офис, я ему помог.

Чертяка… Врёт и не краснеет! Так-так-так… Очень интересно.

– Ты что, правда решил осесть здесь? – отрепетированная улыбка мгновенно слетела с лица бабушки, она настороженно повернула голову в мою сторону.

– Прокуроры не врут, ба Апрель, – Кондрашов приобнял старушку за плечи и повёл через распахнутые ворота, ведущие на задний двор его дома.

– Ну, тогда веди нас, пока твои гости всю икру не сожрали!

Задний двор кишел вылизанными мужиками в смокингах, дамами, сверкающими бриллиантами, вызывая внутри меня бунт… А я так рассчитывал на теплое торжество, даже платок в карман бросил, вдруг скупую слезу воспоминаний придётся пустить? Но, очевидно, мелодрама откладывается.

Родителей вмиг обступили знакомые, и я хотел было воспользоваться тем, что за двадцать лет успел замылиться в их памяти, как моя бабуленька грозно зашипела:

– Раевский! Ещё шаг, и я прилюдно тебя выпорю!

– Есть снять портки! – вытянулся в струну и, натянув улыбку, развернулся к собравшимся.

И уже через пару минут толпа только и шепталась: Раевский… Раевский… Бля, можно подумать, я кинозвезда порнушки, а не скучный юрист-задрот. Но моя минута славы была коротка, потому что вскоре к дому подъехала очередная тачка с персонами, чьи кости ещё не были перемыты и обглоданы.

– Ничего не меняется, да? – Сашка махнул рукой вновь прибывшим. – Токсичное общество, избалованное солнцем и ласковым морем.

– Поверь, в стылом обществе Урала забавы точно такие же. Обсудить, потом осудить и шлифануть улыбочкой фальшивой. А так да, ты прав. И лица те же, и яд знакомый. Кондра, а устрой какой-нибудь званый ужин с погононосителями.

– Рай, – Кондра заржал во всю глотку. – Ты хоть мне бы свои шуточки кулуарные не рассказывал. Знаю я, как ваш брат нас не любит. Но и вы иллюзиями не обрастайте, потому что адвокатских шкур не любят ещё больше!

– Обмен любезностями состоялся. Так что с ужином? Меня интересуют начальники участков, судьи, криминалисты, шустрые опера, – прогонял в голове список нужных мне знакомств, которые просто кровь из носу в скором порядке придётся заводить. – Наши однокурсники там есть? Начнём с них?

– Ладно, будет тебе раут со звёздами на погонах. Не скучай, пойду встречать гостей дорогих…

Задний двор Кондрашова был по размеру с футбольное поле, не меньше. По периметру тянулись фруктовые сады, выступающие ещё и в роли забора от высоченных особняков соседей, а возле дома пестрели белоснежные шатры со столами, дымились мангалы, сверкали хрустальные горки фужеров с шампанским. Гости курсировали, будто сговорившись, по часовой стрелке, собирая комплименты и одаривая друг друга фальшивым дружелюбием. И я вдруг понял, что чужой здесь. Разве этого я хотел, возвращаясь в родные пенаты? Лицезреть знакомые морды и скалиться, имитируя восторг?

– Раюша! – мне на спину вдруг кто-то прыгнул и оглушил звонким смехом. – Ты скучал?

– Верка, ты меня в могилу загонишь! – кое-как стряхнул эту засранку со спины и присвистнул… Девчонка, которую мы нянчили на семейных посиделках у Вьюников, как-то слишком выросла, а я и не заметил.

– Не раньше, чем рассчитаешься со мной за работу!

– Здорово, – смурной Костя Каратицкий, очевидно, приставленный к младшей из Вьюников, сильно был недоволен этим, потому что так и скользил взглядом по толпе, выискивая для себя жертву на сегодня. – Ну как тебе? Размах серьёзный, да? Я тут наслушался про нашего школьного дружка Кондру… Мировой мужик, говорят. И в знакомых у него только Бреда Пита нет.

– Как жаль, – пискнула Вера и стырила с подноса бокал шампанского. – Получается, не очень-то он и мировой – ваш Кондра.

– Вера, у него четверо детей, жена и профессиональный геморрой от прокурорского кресла. Имей снисходительность к госструктурам, – хохотнул Костя. – Мы тебе кого-нибудь другого подберём.

– Придурок, – Верка хлопнула Каратика по плечу и тут же застыла. Но ненадолго, потому что в следующий миг она покраснела до уровня спелого помидора и стала сдавленно скулить, как закипающий чайник. – Боже! Боже! Боже! Это она? Темная Ночь?

Вера запрыгала на месте, отчаянно кивая в сторону шатров. Обернулся, шаря взглядом по толпе, пока не напоролся на занавес чёрных волос… Пелена ласково скользила по обнажённой спине, переливаясь от уличных огней подсветки, что паутиной тянулась по полупрозрачным тентам. Ночка…

– Вер, ты о чём? – Каратик откашлялся сам и заодно меня по хребту огрел, чтобы в чувства привести.