Он не вернется

…Мы спрятались в заброшенном сарае метрах в ста от тюремной стены. На вышках горели прожектора, освещая мертвенно-бледным светом невидимый для нас тюремный двор, а заодно и пространство на добрых пятьдесят метров вокруг тюрьмы. Наверху, по опутанной колючей проволокой стене, вышагивали часовые. Да, убежать отсюда не так-то просто. Но все же можно. Под утро из тюрьмы выезжает пустая машина — за продуктами — вот в нее-то и должен забраться Крэй. Дежурить у ворот будет свой человек. План простой и, кажется, достаточно надежный. Дорога проходит мимо сарая, в котором мы засели. Через дорогу уже переброшена веревка — стоит потянуть ее, и из кустов выползут «ежики» с гвоздями. Дальше все просто — обезоружить и связать водителя и уйти через все тот же подземный ход, который ведет к сараю. Эта планета, кажется, вся изрыта подземными ходами.

Лязгнули ворота. Сидевший рядом со мной Анг взглянул на светящийся циферблат часов.

— Они. Пора.

Я аккуратно прислонил пулемет к стене и достал из-за пояса пистолет, который дал мне Анг. На ствол пистолета предусмотрительно навинчен глушитель. Бесшумно выскальзываем из сарая и втроем ползем к дороге. Водителя беру на себя я, Анг с напарником прикрывают.

Из-за поворота послышался шум мотора. Едут. «Ежики» уже на дороге. Из-за бугра ударяет свет фар. Прижимаемся к земле. Лежим, не двигаясь. Машина уже совсем близко. Вот сейчас… Громкий хлопок и шипение спущенной камеры. И тишина. Что же он медлит? Почему не выходит из машины, чтобы посмотреть, что случилось? Или он что-то заподозрил?

Хлопает дверца. Осторожно поднимаю голову. Вот он, возле машины. В одной руке фонарик, в другой автомат. Светит фонариком по кустам, настороженно осматривается. «Ежиков» он, кажется, еще не заметил. Вот повернулся ко мне спиной. Пора! Резко вскакиваю и перебегаю к машине. Осторожно выглядываю из-за капота. И в этот момент он оборачивается. В лицо бьет свет фонаря. Я стреляю и падаю. В ответ — длинная очередь. Пули щелкают по капоту. Переворачиваюсь на живот и стреляю по ногам. Он вскрикивает и валится на землю, и я всаживаю в него еще две пули. Автомат резко смолкает. Теперь надо быстро уходить. Анг с напарником лезут в кузов. Через несколько секунд они выпрыгивают уже втроем. Вот он, Крэй! Живой!

Я сую ему в руку пистолет.

— Я знал, что ты придешь за мной. Спасибо, Влад.

— Не за что. Быстро, уходим.

За бугром уже ревут моторы, по земле мечется луч прожектора. Неожиданно все вокруг озаряется ярким светом. Накрыли! Я вскидываю руку и стреляю. Наверху вспыхивает огненный клубок взрыва, и прожектор гаснет.

Из-за бугра вылетают несколько мотоциклистов. Сверкают вспышки выстрелов. Анг с напарником стреляют в ответ. До сарая уже рукой подать. Напарник Анга падает. Я на секунду задерживаюсь возле него. Убит. В следующий момент на бугор с ревом выползает бронетранспортер. Ну, этим нас не испугаешь. Я стреляю из своей пушки. Мимо. Остался последний заряд. Останавливаюсь и стреляю уже прицельно. Есть! Взрывом бронетранспортер разворачивает поперек дороги, из него выпрыгивают солдаты. Я поспешно отстегиваю уже ненужную пушку и бегу к сараю. Сейчас я безоружен. Из двери выглядывает Анг.

— Скорее!

— Уходите, я прикрою. Их немного.

— Хорошо. Встреча на старом месте.

Солдаты в серых мундирах тюремной охраны уже бегут ко мне. Все вокруг озарено пламенем горящего бронетранспортера.

— Не стрелять! У него нет патронов! Брать живым!

Сейчас я им покажу «брать живым»! Вот только доберусь до пулемета.

Солдаты уже совсем близко. Я влетаю в сарай и хватаю стоящий у стены пулемет. Получите! Из ствола бьет яростное пламя, пулемет прыгает в моих руках, изрыгая сплошной поток свинца. Я расстреливаю их почти в упор и вижу, как серые фигуры валятся, как подкошенные. Ага, повернули обратно! Бегут! Я стреляю вдогонку до тех пор, пока не кончается коробка. Все. Можно уходить. Я нажимаю кнопку на браслете, подавая сигнал ребятам на звездолете, и ныряю в черный провал подземного хода.

— Слава!

Я очнулся. Навстречу нам по аллее двигалась компания явно подвыпивших парней. Огоньки сигарет время от времени освещали разгоряченные лица.

— Они мне не нравятся. свернем.

Мне они тоже не нравились, но сворачивать было уже поздно. Да, в конце концов, что тут особенного? Может, ребята со дня рожденья возвращаются.

Они подошли вплотную и остановились. На всех — серые «варенки», такие же серые штаны со множеством змеек. И одинаковые стеклянные глаза. Совсем как солдаты тюремной охраны, которых я только что расстреливал из пулемета.

— Слушай, давай отойдем, поговорить надо.

Обычно даже у шпаны есть закон: если ты с девушкой — тебя не трогают. Но этим было все равно. Кажется, придется драться. А последний раз я дрался лет пять назад. И их пятеро. Исход тут однозначный. Если бы не Таня, я съездил бы по роже того, что стоит ближе, и — ноги в руки. Но сейчас не тот случай.

— Ребята, мы торопимся.

— Торопиться не надо, а то не успеешь. Отойдем.

— Но я же не один.

— Она подождет. А кто-нибудь из нас покараулит, чтоб не убежала, — они засмеялись.

В следующий момент я снова «отключился».