Он, она и патроны

Сайдулла скрипнул зубами, выходя в коридор. Кретины! Что они себе позволяют? Он же дал им четкие и понятные инструкции! Эти люди – не пленники! Да, кстати, и не шахиды – они не собираются умирать, а рассчитывают жить со своими семьями до глубокой старости! И эту иллюзию надо в них поддерживать и лелеять, генерировать ненависть к врагам, а не отталкивать от себя подобными инцидентами! Придется сказать Хабиру, чтобы наказал паршивца…

Остальных он обошел быстро. Люди укладывали спать хнычущих детей, мужчины ворчали на своих благоверных. Худосочная нескладная Амаль, видно, чем-то допекла супруга – тридцатилетнего Башира Фарука. Этот рослый, спортивно сложенный субъект с вечно недовольным лицом энергично махал руками и чуть не хлестнул свою избранницу по щеке. Та упрямо продолжала ныть: мол, от тебя никакого прока, даже с детьми не можешь посидеть минутку, пока я моюсь! Почему мне приходится постоянно с ними сидеть? Много зарабатывает? Допоздна торчит на работе? Как бы не так! Он торчит с ней рядом в этом глухом подвале, где их, похоже, навечно замуровали!

– О женщина! – хватался за голову Фарук. – Когда же ты угомонишься? – Он уже созрел, чтобы отвесить ей вторую затрещину, но появление Сайдуллы смешало планы. «Враждующие» стороны разошлись по углам. Сайдулла прохладно улыбнулся. Сделал знак: продолжайте, я не участвую.

Нервы у всех обитателей подвала были на пределе, и Башир Фарук не был образцом выдержки и хладнокровия. Вспыльчивый, острый на язык – впрочем, это относилось лишь к общению с супругой. Молился по пять раз на дню, усердно протирал лбом саджжаду – молитвенный коврик. В армии Саддама он был сапером, командовал взводом – идеально знал взрывное дело. На службе зарекомендовал себя отлично – пока «моча не ударила в голову» и не выехал на «техничке» на плац, где строилась его рота. Развернул пулемет и стал стрелять с остервенением, повалив половину присутствующих. Затем прыгнул за руль, умчался в пустыню, пробираясь окольными тропами в Мосул, прихватив по дороге в деревне Ас-Саджара отсиживающуюся там семью. Надо отдать ему должное – своих детей Башир Фарук любил и готов был ради их будущего на любую работу. Детишки у него и впрямь получились славные, хотя супруга Амаль привлекательностью не отличалась. Большеглазые, спокойные, послушные – четырехлетний Ислам и восьмилетняя Айгуль, чей смех звенел подобно колокольчику…

28-летний Карим Талеб уже угомонил своих домашних, в помещении было тихо. Сайдулла остановился на пороге, поводил носом. Чувствовался запах прогоревшей кальянной смеси. Аллах возражает, но в крайних случаях допустимо. Пусть думают, что им позволено многое… Услышав надрывный храп, он не стал заходить. Талеб был спокойным, уравновешенным, всегда тщательно подбирал слова. До бегства из Ирака он служил на незначительной должности в Национальной разведывательной службе (INIS) – причем уже с 2013 года был завербован ИГИЛ и прилежно выполнял его поручения. Пару месяцев назад за ним пришли люди из Комитета национальной безопасности, пришлось отстреливаться, бежать – благо семья уже находилась в укромном месте. Талеб был ценным кадром, разбрасываться такими не позволялось. Его с семьей переправили в Мосул, а когда над Мосулом сгустились тучи – в сирийскую Ракку. «Я буду на вас работать, – однажды заявил Талеб. – Буду делать все, что скажете – исправно и по науке. Это не сложно, – невесело усмехнулся он, – поскольку моя семья останется у вас. Это все, что у меня есть… кроме Аллаха. Но вы обязаны гарантировать ее безопасность. И второе: я не смертник»… Он действительно безумно любил свою семью – черноволосую и черноокую красавицу Батуль, при виде которой у охраны неудержимо текли слюнки, шестилетнюю малышку Зухру – вылитую копию мамы с повадками папы…