Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ)

Вчера Михаил вернулся необычно рано. Наташа Рамбова не пришла, умчавшись поездом в своё «землетрясённое» Сан-Франциско. А он похоже слегка перебрал. Давненько, пусть и под хорошую закуску, он не пил водочки. События последних дней и ностальгические вирши русских поэтов, снова заседавших в «Хили», растеребили его скитальческую душу. И, покончив с мясом, водочкой и солеными оливками, поданными к этой самой водочке, Скарятин поспешил удалиться. Уходя из таверны, он пребывал уже в «артистическом состоянии» Станислава Сарматова и боялся, что не выдержит и присоединиться к поэтам, выдав «руладу» в духе этого популярного в России вечно хмельного кабацкого куплетиста. Но этим бы он выдал и себя, а на это он права не имел. Потому, освежившись прогулкой до Манхэттена, поймал там такси и добрался до «Никербокера».

Старенькая, одна тысяча девятьсот пятнадцатого года «Hertzmodel J» от «Yellow Cab Company» минут за семь доставила его. Расплатившись со строго одетой девушкой-таксистом Скарятин пошел в отель. «И здесь эмансипация! Наверно и в Москве с Питером каждую пятую машину теперь девушки водят. Таксистки? Такситессы? Я и не знаю, как их теперь называют по-русски!» — меланхолично подумал он, — «В прочем, чему после того как дамы на Великой Войне воевали, удивляться? Наши отважно. А здешние… в Русской армии тоже. Впрочем, они здесь автокары водить раньше начали».

Пройдя открывшего дверь швейцара Скарятин поспешил в ресторан мимо ресепшена.

— Месье Смитс, — окликнул его портье.

Скарятин сменил направления и подошел к стойке администратора.

— Здравствуйте, дайте ключ от пятьсот десятого третьего номера. Для меня что-то есть?

Портье повернулся и, отдавая ключ, пояснил:

— Возьмите пожалуйста. Сообщений и звонков для Вас нет, но у меня есть уведомление от администрации отеля.

Михаил удивился: «Что же стряслось? С Ниной? Или горничные менявшие бельё сболтнули об увиденном лишнего? Но это не пуританский Отель и его альков никого не касается.»

— Извините, месье Смитс, наш Отель в конце недели закрывается, и мы просим всех жильцов переехать. Я могу вам с сестрой забронировать номер в «Астории». А наши носильщики перенесут туда вещи.

— Оу. Не стоит беспокоиться. Мы собирались как раз съезжать на этой неделе. Можно я сейчас оплачу номер до четверга? Сестре рекомендовали продолжить лечение в Ашвилле.

— Да конечно, сэр. Мы работаем до субботы.

Хмель ещё не весь прошел. К тому же Михаилу не очень хотелось спешить в продленный на трое суток номер. Не смотря на плотный стол в «Хили», он хотел ещё чего-нибудь похлебать на ужин. Да и в номер заказать не помешает, а то и Нина снова может проголодаться.

Впрочем, войдя в ресторан, он увидел, что и его сожительница по номеру посчитала не лишним дополнить плотный вечерний dinner предсумеречным supper-ом. Похоже на то, что за три года она привыкла к англо-саксонской традиции есть вечером дважды.

Нина уже заканчивала, и Михаил не стал затягивать трапезу. Заказав новоанглийский клем-чайдер с его традиционными устричными крекерами, и воздержавшись от спиртного, он быстро догнал на дижестиве (1) сидящую напротив русскую любительницу местных коктейлей. Переходя от молочного супа с моллюсками к кофе Энель сообщил Крузенштерн, что в части её трудоустройства всё налаживается, но подробности будут в номере. Благодарные глаза Нины говорили, что и её “развернутое спасибо” он снова получит там же.

Собственно, так и случилось, когда Михаил, поднявшись в номер, назвал фамилию клиентов, предполагаемый гонорар, и то, что от Нины будет требоваться. Утомлённый, перед тем как заснуть, он пообещал ей, что завтра договорится о встрече с теми, кто представит её родителям воспитанницы.

Только сегодня утром он сказал Нине о предстоящем переезде. Михаилу нужно будет уезжать по делам, но он поможет ей снять жильё на время, пока у неё всё не наладится.

— Мишель, мне право, даже не удобно, я не уверена, что смогу быстро вернуть тебе потраченное на участие в моей судьбе, — смутившись сказала Нина.

«Вот умеют наши дамы к нужному им ответу подворачивать!» — внутренне улыбнувшись подумал Скарятин, — «но я тоже давно не гимназист».

— Не заботься этим. Как сможешь — так вернёшь. Сегодня с Почтамта Александру телеграмму дай. Он как её получит, хоть из Багдада тебе вышлет и мне если надо будет отдаст. Конечно, когда я сам дома буду, — продолжил он уже вслух

Нина умилительно сжала губки, показывая извинение и согласия.

— Впрочем мне не к спеху, да и домой не скоро, — продолжил Михаил.

— И вот ещё что, Нина. Если кто будет спрашивать, скажешь, что мы едем в Ашвилль. Это в Северной Каролине, там хороший курорт, тебе «надо лёгкие подлечить». Нины Крузенштерн и Михаила Скарятина в этом отеле никогда и ни для кого не было.

Нина кивнула, и вздохнув, пошла себя в порядок приводить. Энель закурил и набрал номер квартиры Бехметевых.

— Heloo Helen Bakhmetev speaking (2), — услышал он женский голос.

— Elena Mikhajlovna? — спросил он.

— Yes. I'm listening to you, sir (3), — после слегка затянувшейся паузы ответила Бехметева.