Он погиб до полета Гагарина

«Меньше чем за три недели до первого пилотируемого полета, погиб один из космонавтов. Валентин Бондаренко, веселый двадцатичетырехлетний парень, был любимцем отряда. Когда пришла его очередь лезть в изолированную камеру, он отлично выполнил задание. Чтобы проверить его реакции, ему назначили весьма долгий срок пребывания - пятнадцать дней. 23 марта он готовился к выходу из камеры. Отрабатывался «высотный» режим. Воздух в камере следовало доводить до нормального давления очень медленно, иначе Бондаренко грозила «кессонная болезнь». Оставалось еще полчаса, прежде чем лаборанты могли бы выровнять давление и открыть люк. Бондаренко вытянулся, вылез из верхней шерстяной одежды, покалывавшей кожу, и с явным облегчением сорвал с себя медицинские датчики, прикрепленные к верхней части его тела и рукам. Зудящую кожу он протер смоченной в спирте ватой. Видимо, он слишком неосторожно отбросил кусочки ваты. Один из них угодил на раскаленную электроплитку и тут же вспыхнул. В ограниченном пространстве камеры, перенасыщенной кислородом, огонь распространился почти мгновенно.

Валентина вытащили; он был весь в ожогах и испытывал страшную боль. «Я сам виноват! Простите!» - кричал он» (8.1).

То есть Валентин Бондаренко к моменту трагедии снял с себя верхнюю шерстяную одежду и «сорвал с себя медицинские датчики», а это означает, что во время возгорания тело его было практически оголено. Употребление же глагола «сорвал» подразумевает некоторую эмоциональную нестабильность в этот момент самого кандидата в космонавты.

Конечно, могло быть и так, однако не ясно, откуда уважаемые авторы Джеми Доран и Пирс Бизони почерпнули эти «дополнительные нюансы» к «головановской» версии. Вряд ли они общались с кем-то из непосредственных участников эксперимента. Скорее всего, это просто их авторские вариации текста Ярослава Голованова.

Среди множества публикаций о трагедии в сети интернета тоже проскальзывают различные дополнительные подробности:

«Валентину разрешили снять с себя медицинские датчики. Покрасневшую кожу он протёр ватой, смоченной в спирте, и, не глядя, бросил её в корзину для мусора. У ног космонавта стояла электрическая плитка, на которой он разогревал пищу. Но вата упала на спираль электроплитки. «Высота» в барокамере была четыре с половиной километра, в перенасыщенной кислородом атмосфере этого было достаточно, чтобы возник пожар. Пламя мгновенно охватило маленькое помещение. На Валентине загорелся шерстяной тренировочный костюм. Он пытался сбить с себя пламя. Дежурный врач не смог сразу открыть герметическую дверь сурдобарокамеры из-за перепада давления - требовалось время, чтобы выровнять внутреннее и внешнее давление... Но когда его вынесли из сурдобарокамеры, он был еще в сознании и все время повторял: «Никого не вините, я сам виноват»» (8.2).

Здесь уже фигурирует некая корзина для мусора и уточняется, что электроплитка в момент трагедии почему-то стояла у ног кандидата в космонавты.

На электронных просторах глобальной сети «гуляет» и такая версия трагедии:

«На десятый день пребывания в симуляторе, В. Бондаренко обнаружил на местах крепления датчиков покраснение. Врачи посоветовали ему протереть их спиртом. После процедуры один из ватных тампонов прилип к телу, а затем упал на спираль электрической кухонной плитки. В этот момент в камере было повышенное содержание кислорода, и ватка вспыхнула. В результате загорелся шерстяной тренировочный костюм будущего космонавта».

То есть никакого «бросил ватку, не глядя» не было? Был просто несчастный случай?

Из публикации в популярном журнале «Новости космонавтики», посвященной сорокалетию трагической гибели Валентина Бондаренко, узнаем еще кое-какие дополнительные подробности:

«В течение суток с космонавта четыре раза снимались медицинские параметры. Для этого он наклеивал на себя медицинские датчики, а затем сам их снимал. После очередной записи электрофизиологических параметров Валентин снял с себя датчики, протер места их приклеивания смоченным спиртом тампоном и выбросил его. Тампон случайно вместо урны попал на открытую спираль электроплитки. «Высота» в барокамере была четыре с половиной километра, среда кислородная. Вспыхнуло пламя, вмиг охватившее космонавта. Сразу открыть люк не представлялось возможным, требовалось время, чтобы выровнять внутреннее и внешнее давление» (8.3).

Кандидат в космонавты, оказывается, четырежды в сутки проделывал процедуру одевания и снятия медицинских датчиков. Но если это была рутинная процедура, откуда тогда внезапное покраснение участка кожи под датчиками? И еще всплывает дополнительная подробность – у злополучной электроплитки была открытая спираль.

Своя версия событий и у харьковчанина Николая Сергеевича Ларькова, которую он излагает в книге «Харьков космический»: