Он сделал все, что мог. «Я 11-17». Ответная операция

Прошло две недели. И вот утром его будит экономка. Этого никогда раньше не бывало. Женщина сказала, что приходил посыльный и принес письмо, которое просил вручить немедленно.

«Уважаемый господин Скворцов, прошу вас сегодня в двенадцать часов дня зайти по адресу Гартенштрассе, 31, квартира 7,по вопросу предоставления вам работы». Подпись неразборчивая.

Ровно в двенадцать Субботин стоял перед дверью седьмой квартиры. Его здесь ждали:только он протянул руку к звонку, как дверь открылась и он увидел майора Хауссона.

— Проходите, господин Скворцов…

Они вошли в большую,со вкусом обставленную квартиру. Через анфиладу комнат Хауссон провел его в маленький кабинет, единственное окно которого выходило в сад — голый, осенний, грустный. В кабинете было сыро, пахло плесенью. Вообще вся квартира, хотя и хорошо обставленная, производила впечатление нежилой.

Хауссон сел в кресло, Субботин — на диван.

— Как живете, господин Скворцов?

— Скучно… Где Анна Лорх?

Хауссон усмехнулся:

— Не знаю.Я не агент брачной конторы.И я удивлен, что вам скучно.По-моему, вы живете здесь как американский турист.

— Оттого и скучно!- сердито произнес Субботин.- Я без работы жить не могу. Особенно после всего, что произошло в Берлине.

Хауссон поморщился:

— Но лучше уж быть без работы, чем такая работа, какую вы провели там…

— Это верно…- Субботин вздохнул.- Но он так же, как меня, обманул и вас.

— Черт возьми, он же русский!- вспылил Хауссон.- Вы-то должны были раньше меня заметить, куда он смотрит.

Субботин пожал плечами:

— Великий хитрец истории Талейран заявил однажды Наполеону: «Ваше величество, я никогда не смогу обмануть ваше доверие, кроме того случая, когда я захочу это сделать».

— Вы бы еще с Наполеоном сравнили этого мерзавца!- раздраженно обронил Хауссон.

— Я много думал о случившемся.-Субботин помолчал и продолжал:- Все дело в том, что разгадать хорошо задуманную хитрость, может быть, труднее, чем сложнейшую загадку ума.А между тем хитрость свойственна простейшим животным и даже эту хитрость охотник разгадывает не сразу.Мы, господин Хауссон, поторопились.Если уж говорить сейчас начистоту, у меня была тревога с самого первого момента, когда этот щенок вдруг пошел нам навстречу.

— Что же вы, черт возьми, хранили эту тревогу про себя?

Субботин грустно улыбнулся:

— Еще большую тревогу я испытывал за собственную судьбу. Я видел, что вы нервничаете,понимал,что вас торопит высшее начальство,и в это время вдруг я, только свалившийся к вам, что называется, с неба, начну говорить вам об опасности спешки и тому подобное.Я же прекрасно понимал,какое это произведет впечатление. Словом, не вовремя я попал к вам, не вовремя.

— Конечно, нас торопили, — помолчав, проворчал Хауссон.

— А когда подобная работа,-подхватил Субботин,-идет с советским человеком, нужно быть предельно осторожным и предельно бдительным.Никакой самый богатый опыт такой работы с людьми других стран здесь неприменим.Может быть, только оказавшись на Западе и получив возможность издали оглянуться на то, что меня раньше окружало, я с особой глубиной понял, как там искусно обрабатывают сознание каждого человека, кем бы он ни был. Но это особая тема. Извините, просто все это у меня наболело…

Хауссон помолчал и сказал:

— Вы снова будете работать со мной.Приготовьте ваши вещи, завтра к девяти часам утра за вами придет машина. Вас отвезут к месту новой работы.

— Можно узнать, что за работа и где? — деловито спросил Субботин.

— Все узнаете завтра.- Хауссон встал, давая понять, что разговор окончен.

Субботин тоже встал и,преданно смотря в глаза Хауссону, торжественно сказал:

— Я благодарю вас,майор,за то, что вы ее потеряли ко мне доверия! Честное слово офицера — я оправдаю!…

Несколько часов Субботин бродил по городу, обдумывая встречу с Хауссоном. Он отлично понимал, что все сказанное майором принимать за чистую монету рискованно. Может быть,его просто хотят изолировать. А может, и вывезти из Германии.Но было одно обстоятельство успокаивающее:почему-то сегодня не было за спиной наблюдателя. Его не было, когда Субботин утром вышел из дома, не было и сейчас. А может, он такой умелый, что Субботин не может его обнаружить?… Вот это надо проверить.

Субботин направился к бульвару- он еще раньше подумал, что это удобное место для выявления наблюдателя.Особенно теперь- глубокой, холодной осенью, когда кругом ни души. Субботин пересекал бульвар по диагонали. Наблюдатель должен был или пойти за ним и явно себя обнаружить, или обежать всю площадь в расчете встретить Субботина у выхода… Нет, через бульвар за ним никто не пошел. Не было видно никого и на площади.