Он сказал / Она сказала

…но он богат и настойчив, да и чем ему еще там заниматься. Кстати, чтобы предотвратить вопросы с твоей стороны – я хотела пойти в полицию. Я позвонила им в первую очередь. Сержант Кент погибла несколько лет назад, поэтому мне пришлось обратиться в местное отделение. Джейми осудили, поэтому они восприняли меня серьезно, но сказали только, что сообщат, когда он выйдет. Мне это ни к чему, я ведь все равно узнаю от Антонии. Однако тебя они защитить не смогут, даже если ты давала показания против него. Мы с Антонией обе просили об этом, но ответ получили неутешительный. Чтобы полиция могла что-то предпринять, от него должна поступить прямая угроза в твой адрес. То, что он кричал все это Антонии, по-видимому, не считается, классифицируется как косвенная угроза. Да и что я могла им сказать? «Там была парочка, Кит с Лорой, наверное, они сменили фамилии, а может, и уехали из Великобритании. Вы не могли бы сделать все возможное, чтобы разыскать их и защитить?» Можешь себе представить их реакцию.

Вот, попыталась тебе обо всем рассказать, но наверняка что-то упустила. Надеюсь, нам все-таки удастся переговорить лично.

Спасибо, что прочитала.

Бесс.

На последней странице перечислялись номера мобильных и стационарных телефонов с незнакомыми кодами, внизу подпись:

СОХРАНИ ИХ В СВОЕМ ТЕЛЕФОНЕ. ЗВОНИ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ. БЕСС И АНТОНИЯ.

С минуту колеблюсь. Не желаю плясать под дудку Бесс. Потом все-таки записываю номера, чтобы знать, когда не стоит брать трубку, если вдруг она раздобудет мой. Сохраняю номер Антонии на тот случай, если все это как-то подтвердится. Складываю страницы, полные угроз и загадок, обратно в конверт. Слежу за часами, давая себе время на раздумье. Бесс не написала ни слова о нашей истории, начавшейся с подарков и фотографий, а закончившейся стеклом и огнем.

Постепенно возвращаюсь к действительности. На заднем плане бубнит телевизор, идет репортаж о шотландских школьниках, которые смотрели затмение. Разлитый сок засох, от стен и одежды идет тошнотворный запах. На часах 20.15.

В оцепенении тащусь на кухню, беру полотенце и начинаю тереть пол. Живот скользит по плитке. Взгляд то и дело возвращается к часам. Сегодня точно не усну. Поеду к Лин. У меня есть ключи, неважно, дома она или нет. Если идти сейчас, пока Бесс ждет в пабе, она за мной не проследит. Переодеваюсь в спальне: скидываю грязную одежду и надеваю просторную футболку, в которой можно спать, джинсы с эластичным поясом и поношенный кардиган.

20.20. Она уйдет через десять минут.

Натягиваю пальто, которое давно не сходится на животе, кладу телефон в карман и запираю дверь на два оборота. Иду по Уилберхэм-роуд до «Солсбери». В груди, где должно быть сердце, гудит пчелиный рой. Мной овладевает безрассудство. Если бы не беременность, я бы все выяснила. Давай, Бесс, выходи! Поговорим: о суде, о пожаре, о фотографии и о Замбии. Карты на стол! Для того чтобы пройтись по горячим углям, нужна храбрость.

На Грин-Лейнс прохладно для весны, не говоря уже о лете, но даже слабого обещания тепла достаточно, чтобы в округе закипела жизнь. Двое мальчишек пинают мяч на разбитой улице – бордюра между тротуаром и дорогой давно нет. Дохожу до «Солсбери», спускаюсь по ступеням, выложенным черно-белой плиткой, кладу руку на ручку тяжелой двери, заглядываю внутрь через узорчатое стекло. Ноги подрагивают – вот-вот побегу прямо в полицейский участок. Увы, разговор запоздал на много лет, хотя страх перед полицией сидит во мне до сих пор.

Изнутри паб похож на мюзик-холл – повсюду красное с золотом, высокие викторианские потолки. Бесс сидит за столиком одна, как актриса в каком-нибудь фильме, – безобидная, даже напуганная. Напоминаю себе, что вина Джейми не умаляет того, что она натворила. Ничто не заставит меня об этом забыть.

Глава 47

КИТ

20 марта 2015-го