Он спас Сталина

Сталин обжег его колючим, подозрительным взглядом, упиваясь единоличной властью. Он здесь был Хозяин в прямом и переносном смысле, Хозяин над домом и душами гостей. Хозяин Большой страны.

— Иосиф Виссарионович! Дорогой товарищ Сталин. Мы верой и правдой служим Родине, — трясясь от страха быть вывернутым наизнанку прозорливым вождем, отвечал надтреснутым голосом нарком обороны: — Лишнего мы ничего не позволяем. Живем, как все трудящиеся нашей великой страны.

— Андреев, — неожиданно взревел, словно бык, раскрасневшийся Сталин, — скажи нам, здесь сидящим, скажи сейчас, какую сумму истратил на личную персону народ-ный комиссар обороны, — слово «народный» он умышленно растянул по слогам, как гармошку-трехрядку на свадьбах.

Андрей Андреевич каким-то сиплым, неестественным, даже глуховатым голосом, в котором чувствовался страх, но явно подготовленный заранее, произнес:

— Климент Ефремович Ворошилов ежемесячно безотчетно тратит на «семейные нужды» по семьдесят тысяч рублей.

— Сумма баснословная, — тихо, весь багровея, промолвил Сталин. — Когда-то нищий слесаришка из Луганска, а сегодня красный маршал преподнес секретарше Тузовой бриллиантовое ожерелье, оцененное специалистами-золотарями в двадцать тысяч рубликов. Ворошилов, можно ли тебе после этого верить?! Отвечаю — нет! Мы попросим финансистов подсчитать все твои долги, которые ты должен немедленно погасить. Человек с заляпанной репутацией не имеет морального права оставаться на посту наркома обороны страны.

Завтра утром сдашь дела Тимошенко!

— Есть! — голосом провинившегося школяра отчеканил маршал.

Создавалось впечатление, что это был мини-спектакль, написанный заранее, с артистами и аудиторией, режиссером и постановщиком которого был сам юбиляр…

Но так только казалось. На самом деле все обстояло гораздо серьезнее, чем думали гуляки. Досталось тут многим гостям.

По указанию Сталина из депутатов Верховного Совета СССР была создана контрольная комиссия, в которую вошли Андреев, Поскребышев, Маленков, Шкирятов, Мехлис и Давыдова — любимая оперная певица вождя и не только певица…

Хмель быстро улетучивался. Унылые и без настроения после вечеринки «вожди» поплелись к своим прогревающимся машинам. Каждый думал о своих финансовых грехопадениях.

Комиссия работала почти месяц. Результат превзошел все ожидания. Выяснилось, что долг Ворошилова государству превысил семьсот тысяч рублей. Через неделю Андреев доложил Сталину, что Ворошилов рассчитался. Быстро наскреб «красный маршал» огромную по тем временам сумму и вернул ее в государственную казну, что спасло его от преждевременного увольнения, исключения из партии, а возможно, даже и гибели.

Комиссия нашла финансовые злоупотребления на большие суммы у Молотова, Кагановича, Калинина и других небожителей. Например, выяснилось, что «всенародный староста» беззастенчиво тратил на юных красоток-балерин десятки тысяч рублей. Из скромных «сбережений» ему пришлось внести в кассу 185 тысяч рублей.

После этого не только Клим Ворошилов лишился должности, но и Вячеслав Молотов был смещен с поста руководителя правительства. Сталин отобрал у него портфель председателя Совнаркома, совместив две должности: Первого секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Совета народных комиссаров. «Пострадали» и другие зарвавшиеся партийные и государственные бояре.

«Что это такое? Понимаешь — из грязи в князи, — рассуждал Сталин после прочтения очередного акта комиссии. — Вместо скромного прикроватного коврика на стенах не ковры, а дорогие гобелены, горы хрусталя, полотна маститых художников. Откуда это все? На какие деньги куплено? Наверное, из музеев и дворцов бывших вельмож натаскано. Незаметно они, так называемые народные слуги, сегодня превратились в вельможей. Стыд и срам — козлы, и только…»

Ход мыслей прервал очередной звонок А.А. Андреева.

— Что, еще на кого-то накопал? — сердито буркнул вождь.

— Да, товарищ Сталин… готов доложить.

— Приезжайте…

Сталин и так мог неожиданно ударить. Но к каждому удару он готовился основательно.

ЗА ЧТО?

Так как ум нельзя унизить, ему мстят, поднимая на него гонения.

Пьер Бомарше

В кабинете генерального прокурора СССР Руденко раздался телефонный звонок прямой связи — «кремлевка». Звонил Хрущев.

— Слушаю вас, Никита Сергеевич, — ответил внешне спокойно, правда, внутренне несколько волнуясь, генпрокурор — нечасто звонят вожди, — знающий, что по пустякам Первый секретарь ЦК партии обращаться не будет.

— Роман Андреевич, как дела, как жизнь? — начал он с банально простого вопроса.

— В основном работаем по главной линии — реабилитации. Есть много и уголовных дел… есть немало преступников без натяжек… за совершенные конкретные преступления посажены…

Не дав Руденко договорить, Никита Сергеевич неожиданно спросил:

— А скажи-ка мне, где служит «сталинский выкормыш?»

— ???

— Я имею в виду хохла тегеранского… Как его, кажется, Коробченко, Кириченко, Клименко, — вылетела совсем фамилия из головы.