Он спас Сталина

Из воспоминаний Героя Советского Союза Геворка Вартаняна известно, что накануне конференции наша контрразведка задержала в Иране 400 немецких шпионов и захватила резидента абвера. Провела целый ряд других мероприятий по обеспечению безопасности «Тройки».

Нам, к сожалению, неизвестна личная роль Николая Григорьевича в этих мероприятиях. Но, судя по тому, что за его успешную оперативную деятельность ему было присвоено внеочередное воинское звание генерал-майор, можно считать, что эти заслуги были значительны. За его боевые дела он был награжден тремя орденами Красного Знамени, двумя — Красной Звезды, Отечественной войны и многими медалями.

Генерал Кравченко возглавлял после Тегерана Особые отделы Среднеазиатского и Туркестанского военных округов, а с октября 1945 по февраль 1946 года служил начальником Управления Смерш Особого военного округа Кенигсберг. Затем была служба в Группе наших войск в Германии, в Белоруссии. Последних пять лет возглавлял Особый отдел по Прикарпатскому военному округу.

С 1960 года жил в Калининграде, где до сих пор живут его родная сестра Ольга Егоровна и племянник Анатолий Иванович, присутствующий здесь, на нашем митинге. Ольга Егоровна не смогла приехать, перенервничала и занемогла.

Работал Николай Григорьевич в парткомиссии Центрального райкома КПСС. Здесь присутствуют его коллеги по райкому. Они, надеюсь, выступят.

Спи спокойно, дорогой Николай Григорьевич, ты не будешь забыт. Мы сделаем все возможное, чтобы увековечить твое имя для потомков.

Бывший председатель партийной комиссии Центрального райкома КПСС города Калининграда В.К. Волосовин:

Генерал-майор Кравченко Николай Григорьевич!

Судьба подарила мне лишь немногим более двух лет знакомства с легендарным человеком, своей работой в прямом смысле слова, сохранившим мировую историю такой, как мы ее знаем! Это он предотвратил покушение на лидеров стран-союзниц СССР и Сталина в период Тегеранской конференции — это многого стоит!

С октября 1974 года мне довелось курировать работу партийной комиссии Центрального райкома партии, членом которой был Николай Григорьевич.

Тридцать восемь лет, отделяющих этот период от сегодняшнего дня, крупные исторические перемены в судьбе государства, ломка мировоззрения каждого человека, считающего себя гражданином своей страны, наложили определенный отпечаток на память о прожитом и пережитом. Но есть вещи, которые всегда останутся в памяти незыблемыми вехами! Таковыми являются жизни, характеры и поступки людей, отдающих себя до последнего вздоха служению Родине!

Хорошо помню, как в один из праздников Дня Победы с группой работников райкома партии поздоровался генерал в парадной форме. В нем я с удивлением узнал Николая Григорьевича. Это и было первой, чисто внешней прижизненной информацией о человеке, облаченном в генеральскую форму…

Как о человеке, я много уже был наслышан о нем и видел его в действии.

В разные годы в составе комиссии работало до пятнадцати абсолютно надежных с точки зрения руководства райкома людей.

И даже среди них Кравченко Николай Григорьевич выделялся обязательностью, рассудительностью, уважением к изучаемым людям. От него никогда не поступало непроверенной информации. Поэтому ему поручались самые сложные дела, по которым он давал быстрые и полные ответы. Лишь после его ухода мне стало понятно, где он находил ответы на вопросы, а вся партийная комиссия и райком КПСС ощутили «потерю бойца».

Из аппарата райкома его мало кто знал. А кто знал, тот уважал за строгий, выдержанный характер, уважение к людям не зависимо от их рангов. За желание докопаться до истины и не покривить душой в оценке людей, судьбы которых, во многом зависели от него. В этом он был не только для меня примером!

Николай Григорьевич Кравченко был правой рукой председателя партийной комиссии Комарова Сергея Васильевича. Уверен, что они были в дружеских отношениях, а не только членами одной комиссии.

Он был достаточно общительным человеком, но о своей прежней работе со мной не разговаривал. О ней ничего не знал даже мой друг, на стене дома которого я как-то увидел фото Кравченко. На мой вопрос он ответил просто:

— Это мой дядя!..

И никакой другой информации!

Помнится, я держал в руках (вероятно, перевод) правительственной телеграммы, где было не много строк, но среди них были слова, врезавшиеся в память, их подлинность не берусь гарантировать — сорок лет стирает память, но суть такова:

«Иосиф Виссарионович, я был бы рад увидеть того подполковника генералом». Подпись (у меня на памяти) — Рузвельт.

Как-то Николай Григорьевич зашел ко мне в кабинет. Мы поговорили, думаю, о делах текущих, но очень не долго. Прощаясь, он сказал дословно:

— Я больше не приду. Прощай!

А через три дня мы узнали, что Кравченко не стало! Ушел человек, вероятно, сохранивший нам всем историю!

Ушел Генерал! Разжалованный, хотя и с правом ношения генеральской формы!

Великолепный человек! Вечная ему память! А нам всем пример беззаветного служения Родине!

Думаю, что делом офицерской чести является увековечение его памяти!