Он спас Сталина

С молодым шахом Сталин встречался в Тегеране трижды, выезжая к нему в резиденцию.

* * *

Справедливости ради нужно отметить, что основную тяжесть черновой работы по вычислению вражеской агентуры провел резидент внешней разведки в Иране, сотрудник НКВД Иван Иванович Агаянц, прибывший сюда в конце ноября 1941 года и впервые узнавший о существовании плана физического устранения глав трех держав-союзниц. Эта операция под кодовым названием «Длинный прыжок», как уже говорилось выше, разрабатывалась в недрах РСХА при активном участии идола германской расы и диверсанта Третьего рейха № 1 штурмбанфюрера Отто Скорцени.

За Иран шла драка не на жизнь, а на смерть, как сегодня за Сирию. В то время былая легендарная Персия занимала важнейшее положение в системе международных отношений. Там сталкивались и переплетались интересы многих крупных держав из-за сырьевых богатств, и в первую очередь нефти. Гитлер оказывал на руководство Ирана в лице правителя страны Реза-шаха сильнейшее давление, открыто требуя вступить в войну против СССР на стороне Германии. Шах колебался даже после разговора с ним Канариса, прилетавшего в Тегеран.

Видя назревание политического кризиса в Иране и преследуя свои геополитические интересы, СССР в сентябре 1941 года ввел в северные районы этой страны свои войска. Южные провинции Ирана еще раньше были заняты англичанами…

Исходя из тех материалов, с которыми довелось столкнуться автору, одним из агентов резидентуры Агаянца был владетель кондитерской фабрики Андрей Васильевич Вартанян, который в 1930 году якобы с согласия внешней разведки переселился в Тегеран с семьей. Он привлек к разведывательной деятельности и своего сына Геворка, которому было в то время 16 лет. В качестве агента его на связь взял сам Агаянц, который поручил Геворку (псевдоним Амир. — Авт.) возглавить спецгруппу по выявлению фашистской агентуры и немецких разведчиков в Тегеране и других иранских городах.

Он собрал своих сверстников, ненавидевших нацистов, и создал эффективную группу наблюдения. Группа передвигалась по улицам Тегерана и дорогам Ирана на велосипедах, поэтому за ней закрепилось название «Семерка», или еще ее называли «Легкая кавалерия».

Вот как говорил о результатах своей деятельности в шестнадцатилетнем возрасте сам Геворк Андреевич Вартанян:

«За полтора года (с февраля 1940-го по август 1941-го) нашей группе, из семи разведчиков, удалось установить более 400 агентов фашистской Германии: министров, депутатов, высших сановников правительство, советников в спецслужбах, министерствах и шахском дворце. Когда ноши войско вошли в Иран, всех этих агентов мы арестовали…»

Результаты были ошеломляющими, им могло бы позавидовать любое контрразведывательное подразделение с сотней профессионалов и даже целый Смерш, у которого за войну в течение восьми месяцев 1943 года были более скромные успехи.

Но не будем иронизировать, поверим словам заслуженного разведчика, тем более доказавшего в последующие 20 лет свою преданность Отчизне и профессиональные навыки нелегала, который за кордоном так и не был разоблачен.

Потом о своей профессии он скажет:

«Разведка — это не только романтика, но прежде всего один из самых эффективных путей защиты Отечество… Это робота для подлинных патриотов, людей убежденных и самоотверженных. В такую роботу нельзя не влюбиться».

В 1984 году Г.А. Варданяну было присвоено звание Героя Советского Союза, а его жену Гоар Левоновну наградили орденом Красного Знамени.

Если награды были даны за Тегеран-43, тогда почему так поздно и почему при жизни Сталина они не были отмечены, ведь они спасли жизнь всей «Большой тройке», в том числе и советскому лидеру?

Пока ответа нет…

А вот военного контрразведчика Смерша подполковника Николая Григорьевича Кравченко поощрили сразу же очень высоко и явно достойно — присвоили через ступень звание генерал-майора и наградили орденом Красного Знамени.

Тут есть ответ. Причем конкретный. Кстати, Сталин был скуп на награды и звания, он ими не разбрасывался, еще раз подчеркну, ни воинскими званиями, ни правительственными наградами. Все из окружения вождя знали — он щепетильно подходит к вопросу награждения того или иного человека. А тут такая оценка деятельности военного контрразведчика в Тегеране! Видно, были конкретные заслуги, о которых почему-то до сих пор молчат наши власти, словно загипнотизированные хрущевской эпохой.

После окончания конференции Рузвельт направил Сталину телеграмму, в которой, в частности, писал: