Он тебя не любит(?) (СИ)

Вообще-то, может и не отказался бы, если бы умел. Мак поднялся с пола и направился к выходу. Алена не позволила ему сесть в его Феррари, правильно, Макар и сам сейчас сомневался в своей адекватности.

Дома он выпил залпом стакан виски, а потом налил еще. Положил перед собой развернутую записку и смотрел на нее сквозь призму жидкости цвета жженого сахара.

«Спасибо тебе за все. Я буду тебя помнить».

Супер. Такое на памятниках пишут, еще бы цветы прислала, бумажные, лентой с надписями перевязанные. Внутри поднималась злость на Эву, которая просто напросто вычеркнула Макара из своей жизни одной единственной транзакцией.

Подошла Алена и присела сзади, положив ему на плечо подбородок.

— Мак, — ее шепот раздавался у самого уха, — это только к лучшему, Мак. Ну подумай сам, ребенка будет растить родной отец, а у нас с тобой будет свой ребенок, хочешь?

— Нет.

— Как скажешь. Мы с тобой всегда договоримся, любимый, мы ведь столько лет вместе и так хорошо знаем друг друга.

Алена еще что-то говорила, а Мак думал. Она все правильно говорит, хватит позволять делать из себя идиота и идти на поводу призрачных чувств, когда рядом есть вполне реальная женщина. Которую он знает со школы, в которую он столько лет был влюблен, на которой он женат, в конце концов. И никуда это чувство не делось, надо просто каждый день говорить себе, какая у них замечательная семья и большая любовь.

Его жена ему ровня, уж она точно не стала бы мараться из-за такой мизерной суммы. А Эва предала его за деньги, за которые даже дом приличный не купишь. Макар отхлебнул виски и снова уставился в записку. Надо ее забыть, вырвать из сердца, выбросить из головы, как она его выбросила, начисто стереть из памяти.

Если каждый день повторять, как у них с Аленой все радужно и безоблачно, так и будет, если намертво вбить себе это в голову, то однажды в это можно будет поверить. Пусть это будет Алена, которая что-то продолжает нашептывать ему на ухо. Какая в сущности разница, кто, если это не Эва? Разницы не было никакой.

Макар встал, выплеснул из бокала в раковину остатки виски и разорвал на мелкие клочки записку.

«Прощай, Эва. И лучше нам больше никогда не пересекаться».

Глава 26

Два года восемь месяцев спустя

— Улетный он, конечно, перс, этот Ямпольский, но думаю, всем можно расслабиться, он уже выбрал себе игрушку, — Кристина выпустила облачко дыма в открытое окно и удобнее уселась на подоконнике.

— Почему ты так думаешь, Тин? — Эва бережно сложила фотокамеру и застегнула чехол.

— А ты разве не слышала? Он позавчера всю ночь Снежку у себя на Манхэттене драл! Отгадай с трех раз, кто победит на этом … конкурсе.

Эва покачала головой. Таких подробностей она не слышала. Знала лишь, что «Манхэттен» — это отель, принадлежащий олигарху и миллиардеру Ямпольскому, там же по слухам у него имелись собственные аппартаменты. Целую неделю в офисе только и разговоров было о Ямпольском, но это было совсем не удивительно, зная, кто спонсировал предстоящий конкурс.

— И побрякушками она пришла увешанная как новогодняя елка, там на десятку зелени точно будет, — продолжила Кристина, и Эва ободряюще улыбнулась.

Кристина ей нравилась — дочка мамы-прокурора, абсолютно безбашенная, никаких «стопов», и при этом без малейшего намека на спесь или высокомерие. И сейчас в ней говорила не зависть, а скорее, стремление к справедливости. Да и Снежану в коллективе не особо любили.

Эве вообще нравилось работать с девочками, и сами девочки нравились, и работу свою она любила, хоть поначалу было сложно привыкнуть к тому, что дочка остается с няней. Няню рекомендовала София, и нареканий на нее у Эвы пока не было.

Навроцкий ее не торопил, подбрасывал заказы, которые можно было делать удаленно, но Эва понимала, что долго засиживаться дома нельзя. Она поставила себе цель — вернуть сестре долг как можно скорее, а значит ей как можно скорее следовало выйти на работу.

Три года назад, уехав от Макара, Эва некоторое время терзалась, правильно ли поступила, что уехала, не дождавшись его, сбежала как преступница. А ведь он несколько раз повторял, как чувствовал: «Дождись!» И что про Машку не сказала, тоже терзалась, пока не увидела месяца через три репортаж из светской хроники — чета Демидовых на одной из презентаций. Хоть картину с них пиши, и кстати, на беременную сестренка никак не тянула.

Потеряла ребенка? Или обманула? Эва жадно рассматривала фотографии. Ничего нового, сияющая Алена и каменноликий Макар, но он всегда такой. На фото такой. Эва знала его другим, помнила, как менялось его лицо, когда он играл с дочкой. Или когда смотрел, как Эва ее кормит, или когда он ворвался в родзал и увидел Эву на каталке, или когда нашел ее полуживую, сгорающую от лихорадки.