Он тебя не любит(?)

— Ты здесь ни при чем, Маша, Алексей провел расследование, было замыкание в сети, замок открылся, и Баскервиль сам вышел из вольера. Я могу показать тебе видео, как он открывает дверь и выходит, хочешь? — он говорил, сидя на корточках возле девочки, ее маленькие ручки тонули в его широких ладонях. — Он испугал тебя, а я тоже испугался за тебя, потому и выстрелил. На моем месте так поступил бы любой отец, если бы его дочке угрожала опасность. А мы ведь с тобой договорились, что ты теперь моя дочка?

Эве снова испытала муки совести, глядя, как задумчиво ее маленькая девочка кусает нижнюю губу, виновато смотрит на Арсена, а потом кивает и несмело обхватывает его шею. Макар тоже, как любой отец, не раздумывая, бросился на помощь своему ребенку, только вот сказать об этом она дочери теперь не может.

Тем временем та уже умчалась к дому, а Арсен повернулся к Эве. И вновь ей показалось, она даже видит эту пружину внутри него. Неожиданно она оказалась впечатана в твердый торс и зажата с обеих сторон как тисками. Ничего не оставалось, как обнять его за талию. Водитель, охрана, шляющийся по территории персонал — для них они тоже влюбленные молодожены, а стоящая истуканом молодая жена явно не вписывается в идиллическую картинку.

Эва упиралась лбом в твердые мышцы, вдыхала дорогой и совершенно сногсшибательный аромат его парфюма, а Ямпольский крепко держал ее, прижимаясь щекой к макушке. Эва некстати подумала, какой он высокий, ее договорной муж, она макушкой едва достает до его подбородка.

— Нам надо поговорить, Арсен, — тихо сказала она, освобождая из тисков голову.

— Говори, — он вернул ее на место и снова прижался щекой.

Вообще, Эва рассчитывала, что они дойдут до кабинета или, в крайнем случае, пройдутся по территории, но Ямпольский продолжал так стоять, и ей ничего не оставалось, как начать говорить:

— Это правда, что твою жену и сына убили?

Мышцы, обнимавшие ее и в которые она была втиснута, стали каменными.

— Да.

— Ты знаешь, кто это сделал?

Пауза, но не слишком значительная.

— Нет.

Разговаривать так, не имея возможности посмотреть ему в глаза, было сложно, но особого выбора у Эвы не было.

— Арсен, скажи, это как-то связано? Наш договор и убийство твоей семьи? — Эва затаила дыхание. Несколько минут они молчали, слышно было лишь, как сердце стучит через толщину закаменевщих мышц прямо у нее под ухом, вот только отдается почему-то в затылке. Наконец, сверху послышалось хриплое:

— Уже нет. Не волнуйся, вам с Машкой ничего не грозит, я отправлю вас в Швейцарию, как только пройдет твоя выставка. Главное, ты не должна нигде появляться без охраны, Эвагелина.

Она осторожно высвободилась и, стараясь не смотреть в его глаза, хотела пройти к дому, но Ямпольский остановил ее, удержав за ладонь.

— Ты помнишь, я говорил, что больше не хочу рисковать своим сердцем? — Эва, не поднимая глаз, кивнула, Арсен поднес к ее лицу руку и провел тыльной стороной ладони вдоль, не касаясь, а лишь очерчивая контур. — Так вот, Эва, хочу, чтобы ты знала, у меня ничего не получилось.

Она не успела ответить, он взял ее за руку и повел к дому.

***

Арсен наматывал круг за кругом по территории, при ходьбе лучше думалось, а наворачивать круги по кабинету осточертело еще с обеда. Итак, исходя из имеющихся данных, Ринат в курсе, что Арсен докопался до правды, это раз. Два — он теперь будет осторожничать, и добраться до него будет не так просто. Три — поставка первой крупной партии наркотиков намечена уже на этот месяц. И, наконец, четыре. Четвертым пунктом у Ямпольского шла Эва. Или первым, это с какой стороны посмотреть.

Первые три пункта криком кричали, что с Ринатом пора заканчивать. Скорее всего, Ринат думает примерно так же и всячески ищет способ избавиться от Арсена, что самому Арсену только на руку. Чем ближе Грек сумеет подобраться к Ямпольскому, тем короче будет клинок, на который Шерхан насадит бывшего напарника, а значит, следует медленно, но верно подпускать его к себе.

Если бы Арсен придерживался первоначального плана, было бы проще, намного проще. Но пункт четыре пробил существенную брешь во всей его подготовке, и теперь Арсен лихорадочно соображал, как ему пролавировать, чтобы как в известной поговорке съесть рыбку и при этом, желательно, никуда не присесть.

Эву с дочерью следовало увозить из города, это не обсуждалось, и чем скореее, тем лучше. Швейцария подходила идеально, вся загвоздка была в выставке, девушка загорелась идеей, и свернуть сейчас все начатые работы было равно как отобрать у той же Машки понравившуюся игрушку. У Арсена на это точно не хватило бы духу.

Была еще одна причина, по которой Эву нужно было увозить — Демидов. Хоть его временная жена не подавала виду и вела себя безупречно, Арсен чувствовал своим шестым чутьем — ничего там не перегорело, и дай только волю, запылает так, что зацепит все вокруг. А это никак не входило в планы Ямпольского.