Он тебя не отпустит (СИ)

Мы пошли вдоль аллеи, соблюдая некую дистанцию. Точнее, это я сторонилась, не понимая, как себя правильно вести с этим человеком. Родители говорили, что я беременная от Шахина, а еще мама сказала, что это по его вине я упала с лестницы, получила сотрясение мозга и чуть не потеряла ребенка. Что чувствовать к Мурату — не знала. С одной стороны, в груди очень сильно ёкало сердце, а в голове будто срабатывал какой-то блокиратор. «Беги от него, Катя», — кричал внутренний голос, но я старалась его не слушать. Мурат же отец моего будущего ребенка, разве он причинит мне вред?

— Можно я задам тебе один вопрос? — спросила я и Мурат одобрительно кивнул. — Как всё произошло?

— Хочешь узнать, как ты упала с лестницы?

— Да. Я ничего не помню. Будто этого никогда и не было.

— Кать, я не уверен, что должен рассказать это именно сейчас.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Значит, это правда, — выдохнула с грустью.

— Что правда? — оживился Шахин.

— Мои родители сказали, что всё случилось из-за тебя.

— Кать… — мы остановились и Мурат, не спросив разрешения, взял меня за руку. Странно, но я даже вырываться не стала почему-то. — На самом деле, да. В первую очередь, виноват я. Тебя не стоило приводить в дом моей матери.

— Тогда зачем ты это сделал, если знал, что оно того не стоило?

— Я не знал. Вот именно, если бы знал, никогда бы в жизни не перешагнул порог этого дома вместе с тобой.

— Мне кажется, это уже неважно.

— Для меня всё важно. Я очень хочу, чтобы ты поскорее поправилась и вспомнила меня. Я люблю тебя, Кать, и не хочу потерять.

Я не нашла, что ответить. Он любит меня, а я? Я люблю его? Не помню. Знаю, что когда-то любила, но это было очень давно и с того момента многое изменилось.

— Тебя осматривал столичный врач?

— Профессор Гофман? — уточнила я и Мурат согласно кивнул. — Да, осматривал. Он сказал, что мне нужно сделать дополнительные обследования и посоветовал обратиться к психологу.

— Бумажки какие-то написал?

— Да. Дал направления и оставил контакты для обратной связи. Мы договорились о встрече, когда я получу результаты обследований.

— Скинь мне всё по Вайберу, ладно?

— Ладно, — пожала плечами. — Только у меня нет твоего номера… или есть?

— Был, если не стёрла. Я тебе напишу — сохранишь контакт, если что, — мужчина ненадолго замолчал, а я так и чувствовала, как он тяжело дышит, как искоса поглядывает на меня, когда думает, что не замечаю этого. — Тебя когда выписывают из больницы?

— Через пару дней.

— Я бы хотел забрать.

— В смысле?

— В смысле, чтобы ты вернулась ко мне. Мы же жили с тобой вместе, Кать.

— Не уверена, что это хорошая идея.

— Боишься?

— Боюсь, — честно призналась, а он неожиданно повёл бровью, точно удивляясь.

— Ты режешь меня без ножа, Катя, — произнёс грустным голосом, отчего я ощутила укол совести. — Я очень хочу, чтобы ты всё вспомнила. Вспомнишь, котёнок?

Я попыталась улыбнуться, но губы предательски дрогнули. В сердце кольнуло, а к горлу подкатил противный комок. Я тоже хотела всё вспомнить хотя бы для того, чтобы помнить о своей беременности: о первых шевелениях сыночка, о первом УЗИ, о двух полосках на тесте — очень хотелось вспомнить, что тогда почувствовала — обрадовалась или пришла в шок, как несколько дней назад, когда узнала о своём интересном положении?

— Я попытаюсь, Мурат, — наконец-то ответила я.

— Напишешь, когда тебя будут выписывать?

— Напишу.

Больше мы не говорили. Мурат провел меня до больницы и весь оставшийся день до самого отбоя я думала о нём. Вспомнила юность и улыбалась как ненормальная. Какими сумасшедшими мы были, любя друг друга просто одури. Куда всё подевалось? Не понятно. Возможно, если бы я не уехала учиться в столицу и не встретила Башарова, то всё сложилось бы иначе, но… Руслан появился в моей жизни для горького опыта, чтобы прочувствовать на себе, что нельзя любить мужчину до саморазрушения себя, нельзя отдаваться без остатка. Себя надо любить, а потом — его. Жаль, что простые и очевидные истины понятны только после совершения ошибок!

В день выписки Мурат приехал раньше назначенного времени. Приехал и сразу заявил, что забирает меня к себе. Родителей не было рядом, а потому ему никто не помешал осуществить задуманное. Я почему-то не сопротивлялась. Ну не казался мне Шахин подозрительным типом, даже наоборот. Я хотела быть с ним, чтобы поскорее обо всём вспомнить. Психолог говорил, что мой мозг блокирует воспоминания, чтобы не чувствовать боль, а я хотела чувствовать, хотела знать, что же тогда произошло.

Он вывел меня на улицу и усадил на переднее сиденье в большой внедорожник чёрного цвета. Я немало удивилась, но виду не подала. Он бережно пристегнул на мне ремень безопасности и будто нечаянно коснулся ладонью щеки.

— Если вдруг станет плохо, то скажи мне, Кать?

— Хорошо.

Шахин улыбнулся и, концентрируя взгляд на дороге, стал запускать двигатель. Я наблюдала за ним украдкой, не понимая своих чувств. Определенно я его не боялась и это уже значило многое! Значит, он был не таким безнадежным, как говорила моя мама. Да и вообще, мне почему-то отчаянно хотелось верить, что мама всё придумала.