Он вам не демон

Блин! Несмотря на то, что уснул я не так давно, пришлось продирать глаза и идти чинить бачок. Конструкция сия старше меня в два или три раза и давно сгнила, но при помощи лески, клея момент, синей изоленты и какой-то там матери (учитывая последние данные, может быть как раз моей) мне каждый раз удавалось возвращать её с того света к некоему подобию жизни. Пришлось повозиться, но вернул и на этот раз.

И не успел я после ремонта умыться и накачаться крепким чаем, как тревожно зажужжал телефон, оповещая о новом сообщении от Клары. В этот раз она написала мне целую повесть! Вчера поздно вечером, к ним домой нагрянули гости из ближнего (от Москвы) замкадья с молодым хлыщом, на пару лет старше моей подруги. Хлыщ ей сразу не понравился, потому она просто ушла спать и всё важное пропустила. Но сегодня с утра мать ей уже высказала за неподобающее поведение. Отец хлыща оказался Очень Важным Человеком, породнившись с которым, её семья имеет все шансы свалить из нашего захолустья в то самое Прекрасное Замкадье, а может даже и в Саму Первопрестольную. Поэтому она должна не выкаблучиваться, не подводить родителей в их бескорыстных стремлениях получше устроить её в жизни, а сама позвонить хлыщу и наладить самое тесное, какое это только возможно посредством телефона, общение.

Я как мог старался морально поддержать подругу, опять-таки насколько это возможно сделать, путём передачи текстовых сообщений через мессенджер, но тут внезапно ощутил, что где-то глубоко внутри меня царапает какое-то странное новое чувство. Я вдруг осознал, что Клара — моё. Нет, это точно никакая не влюблённость, насколько я могу судить об этом, прочитав несколько книг по теме. И не ревность. Скорее раздражение, злость, смешанная с недоумением, типа: да какого чёрта кто-то считает, что может распоряжаться МОИМ?!

Какую бы подобрать аналогию? Вот, например мой рюкзак. Мы с ним давно вместе, многое пережили. Но если мне вдруг предложат поменять его на новый, то я с удовольствием поменяю и никаких сожалений испытывать не буду. А вот Клара. Она не сказать, чтобы каким-то боком моя, но это странное чувство кричит, что она именно МОЯ. И если мне вдруг кто-то предложит поменять Клару…

С трудом давлю в себе острый приступ ярости. Наверное, нельзя сравнивать подругу с рюкзаком, она всё-таки живой человек. Но кроме Клары других живых людей у меня нет, поэтому и сравнивать не с чем.

Нет, писать это всё я ей конечно же не буду. Мы просто договорились вечером встретиться и вместе сходить на собрание «неравнодушных граждан».

И когда я вновь потянулся к чаю, меня посмел расстроить наш старенький пузатый телевизор. Оказывается, у нас сегодня опять протестовали против вывоза мусора из Москвы. Вывоза к нам, конечно же. Типа экология нарушается, все дела. Блин, ну какая к чертям у нас тут экология? После полувека работы цементно-бетонного завода, всё в нашем городе покрыто толстым слоем серой пыли. Даже трава давно не растёт и деревья все больные. Пока я деньги зарабатывать не начал, мы с матерью картошку сажали на лесной поляне, километрах в пяти вниз по речке. Сначала попробовали посадить на участке за домом, но лопата просто не брала бетон, который у нас тут заместо почвы.

Но расстроился я конечно же не из-за экологии. Когда в прошлый раз митинговали, я узнал об этом заранее и успел до центральной площади добежать. И за полчаса стояния перед камерами с позорным плакатом получил восемьсот рублей!

Самые лёгкие деньги в моей жизни!

Эх! Сейчас напьюсь с горя!

Лезу по этому поводу в шкаф, за свежей заваркой, но обнаруживаю полное её отсутствие. Да блин! Какой-то могущественный демон проклял эту субботу!

Переключаюсь с горя на другой канал и попадаю на говорящую голову, которая режет правду-матку:

— Им ничего не стоит уплатить госдолг США, и ещё останется на безбедную жизнь… Клан Бушей! — вещала из телевизора голова, с едким от зависти пафосом. — Президенты, губернаторы, сенаторы! А ещё торговцы оружием и спонсоры террористов!

И тут кланы. Прямо как во вчерашней книжке. А что если…

Да не! Ну, нафиг! Переключаю голову.

— Известный комик, лидер партии «Слуга народа»… — Уже новая голова, голосом ехидно выделяет слово «слуга», подчёркивая какой-то подтекст, понятный не всем, а только лишь немногим…

Выключаю к чертям.

Сколько там времени? Почти девять? А прогуляюсь-ка я прямо сейчас до парка. Чем чёрт не шутит, может и найду какие-нибудь улики. Привычно сделав пару-другую бутербродов с майонезом, надуваю пакет с Шестёрочки, проверяя герметичность, бросаю в него бутеры, завязываю, чтобы не протекло, и кидаю в рюкзак.

Через двадцать минут я стою под облупившейся стальной аркой, нависающей над входом в парк. «ЦПКИО» — гласит гнутая из ребристой стальной арматуры надпись на конструкции.