Он видит, как они летят (СИ)

Локи смеется. Перехватывает Бога Грома за подбородок, неожиданно пододвинувшись совсем близко. И спрашивает:

– Неужели самому не интересно? Увидишь все изнутри. Прочувствуешь всю глубину моего падения. Вкусишь запретный плод абсолютной власти. Рядом со мной. Мы же братья, Тор. А значит должны все делать вместе. Я стоял с тобой над всеми этими трупами... И я понял, Тор. Все понял. Я хочу, чтобы ты видел. Все, что я делаю. Хочу, чтобы ты понял, как и я.

Тор вздрагивает. Слова брата пропитаны безумием. И главное – Локи верит в то, что говорит. Или талантливо разыгрывает спектакль?

– Скрип твоих мозгов внушает опасение, – маг издевательски нежно ведет пальцами по лбу Бога Грома. – Как бы ты не надорвал себе чего ненароком.

– Я не понимаю тебя, – Тор чувствует, как жалобно звучит его голос. – Я не понимаю, чего ты добиваешься. Зачем я тебе?

– Ты... боишься? – через паузу почти с натуральным удивлением выдыхает маг. – Вот уж не думал испугать тебя подобным предложением. Но ты привыкнешь.

Авто мягко тормозит. Дверь распахивается, и Локи, бросив короткий взгляд на Бога Грома, вылезает наружу. Равнодушно кивает подскочившему военному в серой униформе, и неопределенно махнув Тору рукой, идет к зданию.

Бог Грома тоже выбирается из машины и, «зависнув» на секунду, идет за братом.

Локи всегда действовал на грани фола. Но это... Выпустить вот так своего главного противника, наделить привилегиями... Все это напоминало Богу Грома какую-то злую шутку. Тем более он не сомневался, что Локи не снимет с него «колпака» наблюдения. Псевдосвобода. Только в новой форме.

– Иди, отдыхай, я тебя сегодня не держу, – голос Бога Безумия заставляет вздрогнуть – Тор был уверен, что младшего уже нет в холле. – Но завтра в шесть утра, будь добр, появись на «летучке». После нее тебя ознакомят с расписанием собраний и совещаний на ближайшие дни. Только имей в виду. Здесь отсиживаться не будешь. Участие в операциях обязательно. Поначалу со мной. А потом и сам.

Хлопок по плечу – и звук удаляющихся шагов по направлению к лифту.

А Тор так и стоит, пытаясь осознать происходящее и хоть немного свыкнуться с новой ролью.

***

Ночью заснуть так и не удается. А ведь Бог Грома никогда в жизни не мучился бессонницей, исключая ночь после первого военного похода. Но тогда причина была серьезной – первая жизнь, которую Тор отнял. Боевое крещение, как добродушно сказал Один, кладя руку на плечо.

А ведь Локи в тот день тоже убил.

Тор хорошо помнил его счастливое, измазанное кровью лицо. И спал маг тогда как ребенок, отвернувшись к стенке шатра.

Но вот похвалы от отца младший так и не дождался. Бог Грома видел немой вопрос в зеленых глазах брата. Видел, как тот смотрел на Одина, надеясь, наверное, хотя бы на мимолетный одобряющий взгляд.

Тогда Тору было плевать. Сначала он был занят обменом впечатлениями с друзьями, потом пьянкой у костра, а потом мыслями, которые не мог заглушить даже алкоголь.

Но теперь, вспоминая те события, Тор все больше задумывался над тем, что именно тогда произошло. Может, именно с того момента они с братом начали действительно отдаляться друг от друга?

Все больше тренировок, на которые Локи не приходил, предпочитая бороться с собственными тенями, как звал двойников Тор. Все больше по-настоящему злых слов, брошенных походя. Все меньше вечеров, когда они просто могли уйти далеко в поля или просто поговорить о всякой всячине, забравшись в какой-нибудь угол.

Они взрослели очень разными. И больше уже не понимали друг друга, как раньше.

Локи с головой ушел в магию, оттачивая свои навыки в ней. Он ночами сидел в библиотеке, штудируя пыльные фолианты. Или метался меж мишеней, оставляя в центре каждой тонкие блестящие лезвия.

Он пропускал общие обеды, предпочитая есть в одиночестве за очередной книгой. Один не раз выговаривал ему, ругая за асоциальный образ жизни. Но Локи только дерзко вскидывал голову и молчал, зля отца еще сильней.

Тор часто становился свидетелем таких скандалов. Однажды Локи так довел отца своим гордым молчанием, что Один приказал высечь младшего принца. А Тору велел отвести брата в острог и проследить, чтобы тот не избежал наказания.

Подобное наказание было позорным даже для простолюдина, не то что для высокопоставленного лица. Но Локи даже не возразил. Он одарил Одина и Тора злой язвительной улыбкой и сам пошел к выходу.

Богу Грома осталось только плестись следом, словно побитому псу.

Локи сам снял рубашку, сам протянул руки, чтобы их закрепили в колодке. И когда плеть опустилась на худую спину мага, тот только вздрогнул, закусывая губу. А на светлой коже тут же вспух, наливаясь кровью, широкий яркий след.

Младшего иссекли так, что на спине не осталось живого места. Но он только хохотал под конец, когда любой бы уже орал от боли.

Смех был жутким. Совершенно безумным. И Тору тогда действительно было страшно.

Едва удары прекратились, а молчаливый воин снял колодки, маг трясущимися руками подцепил рубаху, надел. И, бросив на Бога Грома непонятный быстрый взгляд, пошатываясь, пошел к лестнице.