Он все видит!

Я еще немного пообщалась с Дашей и поехала домой. Откровенно говоря, мне не очень нравилось ее душевное состояние. Она слишком близко к сердцу принимала чужие проблемы, да и собственное будущее не внушало ей особого оптимизма. Даша хоть и выразила вслух надежду, что мой план сработает, но ее голос прозвучал как-то неуверенно. Я решила, что завтра надо к ней прислать Аришу, ему лучше, чем мне, удавалось вносить в Дашину душу позитивные эмоции. Достаточно было вспомнить, как она смеялась у нас в саду, разговаривая с ним.

Глава 7

Я поиграла на саксофоне и пришла к выводу: не беда, что с первого раза Татьяна Владимировна не слишком испугалась голоса с того света и ее лишь слегка ошарашила неординарность происходящего. Надо просто заново проиграть эти ночные звонки, чтобы она повнимательнее прислушалась к сказанному. Я осознавала, что мобильник, лежащий в напольной вазе, будет мне полезен лишь до тех пор, пока у него не сядут батарейки. Значит, это еще одна-две, самое большее, три ночи. Только одних звонков мало, надо каждую ночь подбавлять дамочке спецэффектов, чтобы жизнь в отвоеванном доме не казалась ей раем.

Покопавшись в вещах Романа, я отобрала кое-какой реквизит для сегодняшней ночной инсценировки. Потом снова заиграла на саксофоне, обдумывая детали.

– Это что, музыкальная иллюстрация к фильму ужасов? – спросил Ариша, заглянув в мою комнату.

– Что-то типа того, – сказала я, давая себе передышку.

– Басóв-то сколько, басóв!

– А что же ты хочешь – это вариация на тему: «Кошмар на улице Кленов».

– Впечатляет, – похвалил дедуля. – Я тут в «Сытого слона» собрался, встречусь там с Сержем. Скажи, он тебе еще нужен?

– Пока не знаю. А что?

– Он мне по телефону сказал, что через два дня уезжает домой. У него отпуск заканчивается.

– Пусть едет, – сказала я и снова поднесла мундштук саксофона к губам, но инструмент мой принялся фальшивить.

Наверное, излишне сгущать краски не имеет смысла. Эффекта получается больше, когда драматические события развиваются по спирали. Одна ночь – один виток…

* * *

Я легла спать пораньше, потому что мне предстоял ранний подъем – в половине четвертого. В предрассветное время меньше всего шансов натолкнуться на свидетелей. Когда зазвенел будильник, я уже чувствовала себя вполне выспавшейся. Быстро приняв водные процедуры, я облачилась в черный спортивный костюм, накинула на плечи рюкзачок и тихонько вышла из дома.

Поселок еще спал. В соседских домах я не заметила ни одного освещенного окна. Стилизованные под старину фонари рассеивали по улице мягкий тусклый свет. Я бесшумно дошла до угла и свернула на Кленовую. Где-то залаяла собака, негромко, и быстро замолчала. Остановившись возле дерева с толстым стволом, я надела на кроссовки синие полиэтиленовые бахилы, а на руки натянула хлопчатобумажные перчатки. Огляделась по сторонам – ни души. Вскоре я уже открывала дубликатом Дашиного ключа гаражные ворота. Замок поддался легко и почти бесшумно, а вот петли заскрипели, как несмазанная телега. Проскользнув в узкую щель, я оказалась в гараже, через его помещение я и собиралась попасть в дом. Осветив фонариком внутреннее пространство гаража, я увидела Ромин «Ситроен», который он в числе всего прочего завещал своим родителям.

Я обошла автомобиль справа и поняла, что он стоит очень неудачно, поскольку мешает свободному доступу к двери, ведущей в кухню. Неужели Татьяна Владимировна сознательно так забаррикадировалась? Вскоре я поняла, что дело совсем в другом. Гараж был небольшим, скорее всего, в нем еле-еле умещались две машины. А здесь недавно ставил свой джип Виктор Николаевич. Наверное, ему пришлось сдвинуть «Ситроен» сына в самый угол, закрыв запасной выход, в данном случае – вход.

Мой тщательно разработанный план летел к черту! Однако я быстро взяла себя в руки и несколько изменила свои замыслы. Под задние колеса «Ситроена» я бросила серебряную зажигалку с гравировкой «Роману Викторовичу от сотрудников», а у ворот положила фотографию Татьяны Владимировны вдвоем с ее сыном-первоклассником. Немного подумав, я обожгла края фотографии той же зажигалкой и вернула эти вещицы на прежние места.

В голове моей возник вопрос: «Когда Ковалева сюда зайдет?» Она не водила машину, только собиралась этому учиться, поэтому ответ был самым неутешительным. Надо было как-то заманить ее в гараж. Я осветила фонариком стены и обнаружила маленькое окно, выходившее в сад, но до него надо было еще как-то долезть. Стремянки в гараже не имелось. Зато там нашелся большой ящик с инструментами. Я попыталась его пододвинуть, но он оказался для меня слишком тяжел. Пришлось мне вынуть из него домкрат, молоток и еще какую-то железяку непонятного назначения. После этого ящик стал податливее. Встав на него, я открыла окошко и поняла, что проку от этих манипуляций мало. Прямо у гаража росла высокая яблоня. За ее кроной наверняка нельзя было увидеть, открыто окно или нет.