Он же капрал Вудсток

– Будем откровенны, капрал, – вновь с раздражением заговорил майор. – Я слишком хорошо знаю методы вашей разведки. Поэтому я ни за что не посоветую нашему контрагенту отдать себя безо всяких гарантий и авансов в ваши руки. Наши условия остаются прежними. Сначала вы выплачиваете немцу-инженеру миллион, затем мы, я и капитан, летим в Лондон и передаем документы вашему шефу. А сейчас, капрал, я хочу пригласить вас к себе снова в гости. Ведь не откажетесь же вы от стаканчика виски в такую мерзкую погоду. Скоротаем время у камина…

– Опять у него в доме? – спросил капрал, кивая на коротко остриженный по эсэсовской моде затылок и торчком торчащие большие уши штурмфюрера.

– В доме нашего короля черного рынка? О нет. Мы не засиживаемся на одном месте. Кстати, вы можете говорить все что угодно при нем по-английски. Король не понимает ни бельмеса.

– А почему он, офицер, сидит дома и занимается фольксштурмом?

– Не столько фольксштурмом, мой Друг, сколько крупными махинациями на черном рынке. Нам это на руку – он наша дойная корова. Год назад похоронил свою правую ногу на Восточном фронте, где-то под Могилевом. За это получил «Айзенкройц» – Железный крест первого класса. Теперь ходит на протезе.

– Чтобы он не знал, что мы говорим о нем, – сказал с мальчишеской улыбкой капрал Вудсток, – я буду называть его Лонг-Джон-Сильвером. Помните, майор, «Остров сокровищ»?

– Боже, как вы еще молоды, капрал! Молодость – это единственное, что не купишь и за миллион фунтов.

– Однако за миллион фунтов я бы, не продешевив, продал свою молодость, сэр!

– Продешевили бы, капрал, продешевили! Итак, едем?

– К сожалению, я вынужден отказаться, сэр. В следующий раз я с удовольствием…

– Вас даже не прельщает возможность встретиться с очаровательной панной Зосей?..

– О, панна Зося, панна Зося! Знаете, я так и не понял, кто эта прекрасная девушка?

– Я ее опекун. Она служит подпоручником в нашем отряде. Боевая девушка. Участвовала в Варшавском восстании. Она дочь моего друга, офицера Первого легиона. Вместе Киев брали. Он погиб на дуэли. Она беззаветно предана мне…

– На дуэли? В наше время?!

– Вы не знаете нашей рыцарской Польши. Честь для нас, дороже всего. Я был секундантом ее отца. Он умер у меня, несчастный, на руках, умоляя присмотреть за дочкой. А потом – какая ирония армейской судьбы! – я стал помощником его убийцы – командира полка Армии Крайовой!.. Именно панна Зося и будет третьим пассажиром в нашем самолете, когда мы полетим в Лондон. Жаль, жаль, мой Друг, что вы не хотите ехать с нами.

– Я жертвую собой, отказываясь от встречи с панной Зосей, в ваших же интересах, майор. Я намерен неотлучно сидеть у рации, пока не получу ответ из Лондона. Теперь, когда я знаю, что панна Зося тоже полетит в Англию, я сделаю все возможное, чтобы оказать ей эту услугу. Я безумно счастлив, что панна Зося будет жить в Англии, где она знает только одного англичанина – меня. Эта прекрасная девушка – подпоручник! Изумительно!.. Передайте ей самый горячий привет от меня!

– Когда мы встретимся, мой друг? – спросил майор, когда капрал Вудсток взялся за хромированную ручку дверцы.

– Приезжайте завтра в это же время и на это же место, – ответил капрал. – Если меня не будет, значит, ответа еще нет. Тогда встретимся здесь же в тот же час послезавтра.

– Прекрасно!

Пан майор, сняв перчатку из черной кожи, крепко пожал руку капралу. И даже ни слова не проронивший мрачный капитан тоже протянул ему свою руку, покрытую гусиной кожей.

– Честь имею! – с улыбкой сказал по-польски капрал.

– Честь! – ответил, козыряя, капитан.

Шагая быстрым шагом обратно в землянку, Евгений часто оглядывался и, останавливаясь за соснами, обшаривал глазами мокрый потемневший лес, дабы убедиться, что офицеры АК или их люди не пытаются незаметно для него идти за ним и выследить затерянную в лесу землянку. Но хвоста не было.

Евгений задумался, пробираясь частым ельником. Тугие ветви молодых елок, холодные и мокрые, хлестали по вымытому ледяным дождем и тускло блестевшему в поздних сумерках кожаному пальто. Вдруг он остановился и, заулыбавшись, радостно ударил в ладоши. Последние двадцать метров до землянки он не шел, а бежал.

– Что такое? – прошептал Петрович, выскакивая из-за сосны с автоматом в руках. – Чего бежишь? Немцы? Тревога?

– Все в порядке, Петрович. Все хорошо, замечательно!

Он с ходу нырнул в люк, пулей проскочил по туннелю.

– Эврика! – на бегу крикнул он Константу. – Эврика!

– Что орешь, черт? – подскочил тот на нарах. – Ребята спать легли! Опять виски дул? Люк-то прикрыл как следует?

– Эврика! – потише сказал запыхавшийся Евгений, плюхаясь на нары. – Нашел! Надумал!

– Надумал, как достать миллион? – скептическим тоном спросил Констант, подвертывая коптящий фитиль «летучей мыши». Он торжествующе улыбнулся. – А я, брат, надумал, как добыть эти самые документы, не платя ни фартинга, ни цента, ни пфеннига, ни гроша!

2. Из записей Старшого