Он же капрал Вудсток

Прошло несколько минут, послышалась частая дробь конских копыт. Это был майор. Он прискакал на вороном жеребце. Рядом гарцевал серый в яблоках конь, тоже под седлом.

– Где капитан? Где панна Зося? – спросил капрал, подходя к вороному. Он был искренне рад видеть пана майора.

– Панна Зося… эта неблагодарная дура, – зло проговорил майор, – отказалась ехать… А Серый, как говорите вы, англичане, пережил свою полезность. К дьяволу их! Скорее на аэродром!.. Самолет прилетит – это точно?

– Это так же точно, как то, что меня зовут Юджин Вудсток, – бодро ответил капрал.

– Да, но ведь есть еще «люфтшутц» – немецкая служба противовоздушной обороны.

Капрал Вудсток увидел на майоре две туго набитые полевые сумки. Их ремни перекрещивались на груди, поверх болтался вороненый «стен-ган».

– Майор! А где конь для русского?

– Его нет, долго рассказывать… Поехали, капрал! Ведь мы опаздываем!

– Тогда так: русский сядет с вами. Впрочем, нет – не выдержит конь. Я поеду с вами на одном коне, а русский – на другом. Он один из нас знает, где находится эта посадочная площадка. Вперед!..

Они поехали рысью по лесным дорогам. Вот уже скоро и импровизированный в сердце Бялоблотского леса аэродром. Вудсток все чаще поглядывает на фосфоресцирующие стрелки «Омеги» – не опоздать бы. Чтобы успокоить графа, капрал тихо насвистывал «Путь далек до Типерери».

Констант Домбровский тем временем волновался едва ли меньше пана майора и капрала Вудстока. А вдруг случится что-либо неладное и командование не вышлет самолет? Сколько раз уж так бывало… Вдруг собьют этот самолет немецкие зенитчики или ночные перехватчики?

Когда всадники подъехали к большой поляне, окруженной смешанным чернолесьем, там уже стоял только что приземлившийся двухмоторный «Дуглас» без опознавательных знаков и пылали костры, выложенные буквой «фау», нацеленной острием на запад, на Берлин.

– Карета графа подана! – не удержался от шутки Евгений, весь охваченный в эти счастливые для него минуты духом какого-то ликующего, буйного озорства. – Прошу, ваше сиятельство!

– Я ваш вечный должник, капрал, – растроганно проговорил майор. Голос его дрожал. – Для вас я не пожалел бы звания кавалера ордена Британской империи. Между прочим, мне удалось связаться с Лондоном. Эм-ай-сикс подтвердила, что вы действительно ее человек. И все материалы они получили…

Капрал Вудсток откашлялся.

– Вот и отлично! – проговорил он с трудом. – Стоило ли сомневаться во мне!

Капрала спасла темнота. Иначе майор увидел бы, как на лбу капрала выступил пот.

«Дуглас» развернулся носом к поляне, почти касаясь хвостом сосен на опушке. Лунное серебро плавилось на краях медленно клубившихся над лесом иссиня-черных туч. Вдали, над Познанью, горела «рождественская елка», так немцы называли советские осветительные многозвездные ракеты. Познань бомбили. Возможно, для того, чтобы отвлечь внимание «люфтшутца» от той драмы, что разыгрывалась посреди Бялоблотского леса?

– Гуд-бай, капрал! – крикнул пан майор.

– Счастливого пути, ваше сиятельство! – усмехнулся капрал.

В этот волнующий миг майор граф Велепольский, этот ясновельможный бандит, уже видел себя в Лондоне, в черном, лихо заломленном берете, погонах и нарукавных шевронах подполковника, а быть может, и полковника штаба генерала Андерса, в котором нашли прибежище многие друзья графа из «двуйки».

Майор чуть не упал, карабкаясь вверх по трапу. Кто-то протянул руку сиятельной особе, рывком втащил в самолет.

К самолету спешили двое: Констант и Петрович.

– Это безобразие! Я буду жаловаться! – бормотал Петрович.

– Жалуйся сколько хочешь, – отвечал Констант. – Я отправляю тебя на Большую землю, чтобы тебя там подлечили. А здесь ты можешь заразить остальных.

– Чем я болен?! Что ты выдумываешь? Чем я могу заразить остальных?

– Бациллой подозрительности. Улетай от греха подальше!

Дверца люка захлопнулась за Петровичем.

– Гуд ивнинг! – проговорил, задыхаясь, майор граф Велепольский, беря под козырек конфедератки и вглядываясь в темноте в лицо человека в кожаном комбинезоне.

– Майор Велепольский? – спросил этот человек по-английски.

– Йес, йес, сэр! – отвечал граф.

– Сдайте оружие! – по-русски резко приказал человек в комбинезоне.

Сильнее взревели моторы, в два мерцающих круга слились трехлопастные винты.

Пилоту пришлось взлетать в изморозь и гололед. Разбежавшись по белому кочковатому полю, прихваченному заморозком, «Дуглас» с трудом оторвался от земли. Констант больно сжал руку Евгения повыше локтя: на мгновение казалось, что самолет заденет шасси о черную хребтину соснового леса. Но нет! Едва коснувшись верхушки высокой сосны, растрепав ее крону вихрем от винтов, «Дуглас» взмыл в небо… Вот он сделал круг над поляной, где разведчики поспешно тушили костры, моргнул красно-зелеными бортовыми огнями и улетел, набирая высоту. Улетел на Восток. И хладнокровный Констант, этот стоик, не любивший проявлять своих чувств, крепко обнял за плечи Евгения, прислушиваясь к замирающему в ночи рокоту моторов.