Он же капрал Вудсток

- Будем откровенны, капрал, - вновь с раздражением заговорил майор. - Я слишком хорошо знаю методы вашей разведки. Поэтому я ни за что не посоветую нашему контрагенту отдать себя безо всяких гарантий и авансов в ваши руки. Наши условия остаются прежними. Сначала вы выплачиваете немцу-инженеру миллион, затем мы, я и капитан, летим в Лондон и передаем документы вашему шефу. А сейчас, капрал, я хочу пригласить вас к себе снова в гости. Ведь не откажетесь же вы от стаканчика виски в такую мерзкую погоду. Скоротаем время у камина...

- Опять у него в доме? - спросил капрал, кивая на коротко остриженный по эсэсовской моде затылок и торчком торчащие большие уши штурмфюрера.

- В доме нашего короля черного рынка? О нет. Мы не засиживаемся на одном месте. Кстати, вы можете говорить все, что угодно, при нем по-английски. Король не понимает ни бельмеса.

- А почему он, офицер, сидит дома и занимается фольксштурмом?

- Не столько фольксштурмом, мой друг, сколько крупными махинациями на черном рынке. Нам это на руку - он наша дойная корова. Год назад похоронил свою правую ногу на Восточном фронте, где-то под Могилевом. За это получил "Айзенкройц" - Железный крест первого класса. Теперь ходит на протезе.

- Чтобы он не знал, что мы говорим о нем, - сказал с мальчишеской улыбкой капрал Вудсток, - я буду называть его Лонг-Джон-Сильвером. Помните, майор, "Остров сокровищ"?

- Боже, как вы еще молоды, капрал! Молодость - это единственное, что не купишь и за миллион фунтов.

- Однако за миллион фунтов я бы, не продешевив, продал свою молодость, сэр!

- Продешевили бы, капрал, продешевили! Итак, едем?

- К сожалению, я вынужден отказаться, сэр. В следующий раз я с удовольствием...

- Вас даже не прельщает возможность встретиться с очаровательной панной Зосей?..

- О, панна Зося, панна Зося! Знаете, я так и не понял, кто эта прекрасная девушка?

- Я ее опекун. Она служит подпоручником в нашем отряде. Боевая девушка. Участвовала в Варшавском восстании. Она дочь моего друга, офицера Первого легиона. Вместе Киев брали. Он погиб на дуэли. Она беззаветно предана мне...

- На дуэли? В наше время?!

- Вы не знаете нашей рыцарской Польши. Честь для нас дороже всего. Я был секундантом ее отца. Он умер у меня, несчастный, на руках, умоляя присмотреть за дочкой. А потом - какая ирония армейской судьбы! - я стал помощником его убийцы - командира полка Армии Крайовой!.. Именно панна Зося и будет третьим пассажиром в нашем самолете, когда мы полетим в Лондон. Жаль, жаль, мой друг, что вы не хотите ехать с нами.

- Я жертвую собой, отказываясь от встречи с панной Зосей, в ваших же интересах, майор. Я намерен неотлучно сидеть у рации, пока не получу ответ из Лондона. Теперь, когда я знаю, что панна Зося тоже полетит в Англию, я сделаю все возможное, чтобы оказать ей эту услугу. Я безумно счастлив, что панна Зося будет жить в Англии, где она знает только одного англичанина меня. Эта прекрасная девушка - подпоручник! Изумительно!.. Передайте ей самый горячий привет от меня!

- Когда мы встретимся, мой друг? - спросил майор, когда капрал Вудсток взялся за хромированную ручку дверцы.

- Приезжайте завтра в это же время и на это же место, - ответил капрал. - Если меня не будет, значит, ответа еще нет. Тогда встретимся здесь же в тот же час послезавтра.

- Прекрасно!

Пан майор, сняв перчатку из черной кожи, крепко пожал руку капралу. И даже ни слова не проронивший мрачный капитан тоже протянул ему свою руку, покрытую гусиной кожей.

- Честь имею! - с улыбкой сказал по-польски капрал.

- Честь! - ответил, козыряя, капитан.

Шагая быстрым шагом обратно в землянку, Евгений часто оглядывался и, останавливаясь за соснами, обшаривал глазами мокрый потемневший лес, дабы убедиться, что офицеры АК или их люди не пытаются незаметно для него идти за ним и выследить затерянную в лесу землянку. Но хвоста не было.

Евгений задумался, пробираясь частым ельником. Тугие ветви молодых елок, холодные и мокрые, хлестали по вымытому ледяным дождем и тускло блестевшему в поздних сумерках кожаному пальто. Вдруг он остановился и, заулыбавшись, радостно ударил в ладоши. Последние двадцать метров до землянки он не шел, а бежал.

- Что такое? - прошептал Петрович, выскакивая из-за сосны с автоматом в руках. - Чего бежишь? Немцы? Тревога?

- Все в порядке, Петрович. Все хорошо, замечательно!

Он с ходу нырнул в люк, пулей проскочил по туннелю.

- Эврика! - на бегу крикнул он Константу, - Эврика!

- Что орешь, черт? - подскочил тот на нарах. - Ребята спать легли! Опять виски дул? Люк-то прикрыл как следует?

- Эврика! - потише сказал запыхавшийся Евгений, плюхаясь на нары. Нашел! Надумал!

- Надумал, как достать миллион? - скептическим тоном спросил Констант, подвертывая коптящий фитиль "летучей мыши". Он торжествующе улыбнулся. - А я, брат, надумал, как добыть эти самые документы, не платя ни фартинга, ни цента, ни пфеннига, ни гроша!

2. Из записей Старшого