Она

– А вот и пойду! Подумаешь… – обижаюсь я.

Зачем пришла, не знаю. Пожалела. А он дурак дураком. Ещё и кричать на меня вздумал!

– Вот и иди! Будто девчонок, кроме тебя на свете нет!

– Есть, конечно, о чём ты!? Вот и вали к ним. Ради Бога! И вообще, кто ты мне такой, чтобы меня обижать и кричать на меня!

Я разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу с поля. Слёзы брызгают из глаз.

Но за спиной раздаются его шаги. Антон меня догоняет и хватает за куртку.

– Подожди… подожди… Элин… – запыхавшись, говорит он. – Ну извини… извини ты меня… я … я… дурак… извини… – продолжает он бормотать нетрезвым голосом.

– Точно! Самый настоящий дурак! – и тут я чувствую свою победу.

– Простишь? – просит он и опускается на колени, обхватывая меня за ноги.

– Антон, ты пьяный… Что… что ты делаешь? А ну вставай… Не сходи с ума…

Он встаёт, но его сразу немного ведёт в сторону.

– Обещай, что не будешь пьяным больше садится на мотоцикл? Обещай!

– Не буду, если ты… Если ты… – мямлит он.

– Что если я?

– Если ты со мной как-нибудь покатаешься?

– Ну ладно… – соглашаюсь я, думая, что он всё равно, наверное, забудет об этом.

– Когда?

– Что когда?

– Ну когда ты со мной покатаешься? Снега давно нет и достаточно тепло днём. Может, послезавтра в обед? – упрашивает меня он.

– Договорились… А байк кто отгонит сейчас? – спрашиваю я и с опаской кошусь на рядом стоящий мотоцикл.

– Сейчас Васе звякну… – говорит он и достаёт телефон из заднего кармана джинсов. – Вряд ли он далеко ушёл…

Через минут пять приходит хмурый Вася, тот странный тип, но уже без Коли, и молча отъезжает на мотоцикле Антона.

Антон, больше не проронив ни слова, провожает меня до общаги и, шатаясь, также молча уходит.

Поднимаюсь к себе, а в голове у меня полнейший сумбур. Будто воюют во мне два человека: нежная девушка, которая хочет любви, и правильная девочка-отличница, которая грозит пальцем и запрещает это делать. Но их обеих побеждает сон, который накрывает меня, как только я касаюсь ухом своей подушки.

И вот наступает послезавтра.

Возвращаюсь с занятий домой. У входа в общагу, уже тут как тут, стоит Антон во всём чёрном, как и тот тип, который приходил ко мне, Вася, кажется.

«Секта у них что ли?!» – ухмыляюсь про себя я.

– Привет! – говорит он и весь будто сияет. – Ты обещала покататься со мной сегодня!

– Ну обещала… Мне домашку надо делать… – лихорадочно перебираю отмазки я. – И другие дела есть…

– Ну поехали… Подождёт тебя твоя домашка, Элина! – настаивает он. – Пару часиков покатаемся. Верну тебя в целости и сохранности!

Ехать – не ехать. Ехать – не ехать. Фиг с ним, поеду. Антон, вроде, совсем не похож на непорядочного человека. Надеюсь…

– Хорошо. Я только вещи закину.

– Ты точно спустишься? – недоверчиво уточняет он.

– Да. Приду я.

– Ну ладно. А то я ж знаю, в какой комнате ты живёшь. Выломаю дверь и вытащу тебя. – ухмыляется Антон.

Я это представляю и мне становится так смешно, что я не в состоянии сдержать свой смех.

– Приду сейчас. – захожу в общагу и продолжаю смеяться.

Антон одевает на меня второй шлем и аккуратно застегивает его, как будто завязывает шапку на маленьком ребёнке.

– Не жмёт тебе или не слишком свободно? – уточняет он.

– Нет, нет. Всё нормально.

– Ну тогда погнали. – говорит он и газует.

Мы полчаса едем по трассе, пока в какой-то момент он не сворачивает с неё у озера и, приминая колёсами траву и камыши, едет дальше. В какой-то момент Антон останавливается.

– Ты ещё не была здесь? – спрашивает он, помогая мне слезть с байка.

– Нет. – отвечаю я и оглядываюсь по сторонам.

– А ну точно! – улыбается Антон. – Ты ж всё время у нас учишься! Никуда нос свой не показываешь.

– А что, это так плохо? Учиться?

– Нет. Похвально, конечно. Но гнить в четырёх стенах тоже не есть хорошо, Элин.

– Я не гнию. – возмущённо говорю я.

– Да ладно тебе! – говорит он. – Я ж шучу! Пойдём посидим.

Погода сегодня и правда отличная. Сейчас как раз те самые февральские окна, когда солнце светит, словно на дворе апрель, и ласкает своими нежными лучиками. Мы пробираемся сквозь высокие камыши и бредём к воде.

– Камыши, вроде, достаточно сухие. Может, сядем? – предлагает он.

Я киваю и сажусь. Антон опускается в метре от меня.

– Мне очень стыдно за позавчерашнее, Элин… – вдруг прерывает он наше непродолжительное молчание. – Извини ещё раз…

– За что именно? За то, что напился и гонял в таком виде на байке или за то, что кричал на меня?

– Больше за второе…

Антон придвигается ближе и обнимает меня.

Хочу или не хочу убрать его руку. Пожалуй, не хочу и не буду.

Он сильнее обнимает меня, и я слышу его шёпот уже у моего уха:

– Можно я буду называть тебя Линой? – спрашивает он.

Я немного теряюсь и не знаю, что сразу ему ответить. Как-то это всё неожиданно для меня происходит. Совсем неожиданно. Он просто застал меня врасплох.

– Не знаю… – неуверенно бормочу я.

– А родители как тебя называют?

– Меня-я? – вспоминаю я. – Мама Элиной всегда, она у меня очень строгая, а папа… папа Элечкой или Эля просто.

– Ну, значит, а я тебя буду называть Линой и только я. Тебя никто так ещё не называл? – уточняет Антон и смотрит мне прямо в глаза.