Она была создана для меня

Мы провели большую часть дня, убирая и приводя в порядок дом. Обычно я ненавижу уборку, но мне приятно двигаться. Мое тело дергается от нервного напряжения, и я не могу усидеть на месте. Нет ничего лучше, чем подметать, чистить и полировать, чтобы снять тревогу.

Я никогда не считала себя тревожным человеком, но, узнав об этом от Кайла, я задумалась. Я всегда чувствовала себя неспокойно, когда не работала, как будто у меня есть энергия, которую нужно направить на проект, а когда я останавливаюсь, ее некуда девать. Только в последнее время я задумалась, не является ли это нездоровым, не движет ли мной нечто большее, чем амбиции. А еще есть панические атаки на уроках.

Но я не могу беспокоиться об этом сейчас, когда все происходит сегодня.

Я откладываю метлу в сторону и улыбаюсь, любуясь задним садом. Возможно, это моя любимая часть дома. Мне нравится находиться здесь, под прекрасным деревом магнолии. Теперь, когда здесь наконец-то наведен порядок, это прекрасное место. Ландшафтный дизайнер оказался парнем, который живет через два дома от нас на Фруктовой улице, 18, и он был рад поработать еще над одним двором в нашем квартале. Он удалил оставшиеся сорняки и старую мебель для патио, расчистил большое мощеное пространство для новой мебели и добавил бордюр из небольших кустарников, а также травянистую площадку под деревом магнолии. Я так и вижу, как ставлю стулья «адирондак», как у Кайла на озере, и сижу в тени, читая. Я никогда не думала, что стану таким человеком, но поездка с ним в Мэн изменила меня. Быть рядом с ним изменило меня. Я научилась замедляться так, как даже не подозревала, что мне это нужно, и от этого мне стало намного лучше.

Я в последний раз оглядываю двор и вздыхаю. Я буду скучать по этому месту. Мне нравилось быть здесь, и на сердце становится грустно от мысли, что кто-то другой будет наслаждаться нашей работой. Что это никогда не было для нас.

Я неохотно поднимаюсь и встречаю Кайла в прихожей.

— Наверху все в порядке? — спрашиваю я. Мы упаковали наши вещи, чтобы все было чисто к приезду мамы и папы. Я знаю, что мы договорились рассказать папе, но я не уверена, где мы остановимся на ночь и каков будет следующий шаг. Собирая наши вещи, я чувствовала себя очень окончательно, и это мне не нравилось.

— Ага. — Кайл притягивает меня к себе и опускает свой рот к моему в мягком поцелуе. — Сначала мы покажем им дом, а потом расскажем.

Я киваю, сглатывая нервы, которые быстро поднимаются в моей груди. Кайл выглядит странно спокойным, как будто он смирился со своей участью, приняв решение.

— Ты хочешь рассказать им или я должен?

Я на мгновение задумываюсь над этим вопросом. — Думаю, я скажу, если ты не против?

— Конечно.

Кайл крепко сжимает меня, а затем отходит, когда за дверью раздается шум. Это папа впускает нас в дом.

— Привет, привет, — весело говорит он. При виде его у меня сердце замирает в горле. Это будет сложнее, чем я думала.

— Привет, ребята.

Я провожаю взглядом папу, когда мама входит следом.

— Привет, милая. — Она крепко обнимает меня. — Мне кажется, что я не видела тебя целую вечность.

Мы с Кайлом избегали маму и папу с тех пор, как вернулись с озера, зная, что будет слишком сложно солгать им лицом к лицу, и чувство вины терзает меня, когда я сжимаю маму в ответ. Когда она чмокает Кайла в щеку, а его глаза встречаются с моими, затененными его собственным чувством вины, я понимаю, что должна пройти через это. Даже если от одной мысли об этом мне становится плохо.

Отец разглаживает рукой галстук и смотрит на Кайла. — Время для большого открытия?

Мрачная улыбка кривит губы Кайла. — Что-то вроде этого.

Я делаю глубокий вдох, натягивая на себя уверенное выражение лица. — С чего ты хочешь начать?

— Что скажешь, Ди? — Папа смотрит между нами. — Может, начнем со спален?

Мой пульс учащается, как будто он намекает, что уже знает о нас. Что совершенно нелепо.

Возьми себя в руки.

— Звучит неплохо, — говорит мама.

Мы следуем за Кайлом, пока он ведет нас на верхний этаж. Он рассказывает маме и папе о реставрации лестницы, указывая на особенности оригинальных перил, пока мы поднимаемся. Затем он проводит нас через две маленькие спальни, одна из которых была нашей в течение последнего месяца, и в ванную комнату. Мы сохранили нейтральную цветовую гамму для спален, добавив цвет только в ванную. Изумрудная плитка, возможно, моя любимая. Цвет смелый, но плитка метро классической формы. Это лучшее из двух миров.

При виде ванной папины брови поднимаются, и я не могу понять, впечатлен он или нет. Иногда его трудно понять, и у меня сжимается живот, когда я наблюдаю за его бесстрастным лицом.

Мы спускаемся на второй этаж, где находятся две большие спальни и еще одна ванная комната, чуть больше. Кайл объясняет, как были расположены комнаты изначально, до появления водопровода, и я не могу сдержать радости, когда он рассказывает о проделанной работе, его взгляд время от времени переходит на мой, теплый и гордый.